Потом был парад военного караула. Генерал стоял, приложив большую руку к своей высокой фуражке.
Сергей Иванович сидел рядом, щелкал ручками, пыхтел и бормотал: «Очень серьезное дело». Про меня он вовсе позабыл, а я вылез из окна по пояс, — чтобы дальше видеть, — чуть вообще наружу не выпал.
Однажды мы гуляли с Сергеем Ивановичем в сквере просто так.
— Ну, как твои дела, — спрашивает он, — ведь первая четверть кончается?
— Ничего, — говорю, — нормально. Наверно, всего одна тройка будет.
— И то много. Если хочешь на телевидении работать, надо физику на отлично знать. И геометрию. И литературу. Чтобы знать, что передаешь, — не просто так...
— Ну, по этим у меня как раз пятерки.
— И слава богу.
— А как ваши дела?
— Что?
— Как ваши дела?
— А-а-а. Мои-то?.. У нас как раз самое горячее время подходит.
— Почему?
— Как почему? Через неделю Седьмое ноября. Самый большой праздник. Парад. Демонстрация. Салют. Все показать надо.
— Что ж, я могу вам помочь.
— Да? Спасибо. Тогда знаешь что? Приходи четвертого числа на Дворцовую. Часа в три. Приходи.
Как мы договорились, я стоял четвертого на Дворцовой площади, у Александрийской колонны, и ждал.
Тут из-под арки показалось сразу много машин.
«Вот это да! — подумал я. — Две ПТС, три «волги», два «москвича».
Машины остановились возле меня, и из них вышла небольшая толпа.
— Вот, — сказал Сергей Иванович, который, конечно, был среди них, — праздник есть праздник, и показать его надо празднично, по-особому, необыкновенно.
— Бросьте, Сергей Иванович, — говорил длинный человек со сросшимися бровями, в шляпе, — что же может тут быть необыкновенного? Парад. Демонстрация. Все, как обычно.
Потом был парад военного караула. Генерал стоял, приложив большую руку к своей высокой фуражке.
Сергей Иванович сидел рядом, щелкал ручками, пыхтел и бормотал: «Очень серьезное дело». Про меня он вовсе позабыл, а я вылез из окна по пояс, — чтобы дальше видеть, — чуть вообще наружу не выпал.
Однажды мы гуляли с Сергеем Ивановичем в сквере просто так.
— Ну, как твои дела, — спрашивает он, — ведь первая четверть кончается?
— Ничего, — говорю, — нормально. Наверно, всего одна тройка будет.
— И то много. Если хочешь на телевидении работать, надо физику на отлично знать. И геометрию. И литературу. Чтобы знать, что передаешь, — не просто так...
— Ну, по этим у меня как раз пятерки.
— И слава богу.
— А как ваши дела?
— Что?
— Как ваши дела?
— А-а-а. Мои-то?.. У нас как раз самое горячее время подходит.
— Почему?
— Как почему? Через неделю Седьмое ноября. Самый большой праздник. Парад. Демонстрация. Салют. Все показать надо.
— Что ж, я могу вам помочь.
— Да? Спасибо. Тогда знаешь что? Приходи четвертого числа на Дворцовую. Часа в три. Приходи.
Как мы договорились, я стоял четвертого на Дворцовой площади, у Александрийской колонны, и ждал.
Тут из-под арки показалось сразу много машин.
«Вот это да! — подумал я. — Две ПТС, три «волги», два «москвича».
Машины остановились возле меня, и из них вышла небольшая толпа.
— Вот, — сказал Сергей Иванович, который, конечно, был среди них, — праздник есть праздник, и показать его надо празднично, по-особому, необыкновенно.
— Бросьте, Сергей Иванович, — говорил длинный человек со сросшимися бровями, в шляпе, — что же может тут быть необыкновенного? Парад. Демонстрация. Все, как обычно.