— У-у-у! — промычал Травкин и постучал возле уха, показывая, где болит.
Но Аркадий Борисович, не обращая внимания на его знаки, повернулся к женщине-врачу, таинственным и взволнованным голосом позвал:
— Раиса Яковлевна…
Та обернулась.
— Раиса Яковлевна! — опять прошептал Аркадий Борисович и пальцем показал в рот Травкину.
Раиса Яковлевна слезла с высокой кожаной подушки и подошла, взглянув в разинутый рот испуганного Травкина, тихо ойкнула:
— Не может этого быть!
— Посчитайте! — с торжеством сказал Аркадий Борисович. Раиса Яковлевна беззвучно зашевелила губами. Потом с ужасом посмотрела на Аркадия Борисовича, прошептала:
— Надо немедленно позвонить в область товарищу Пристяжнюк!
— Но ведь, сегодня воскресенье…
— Неважно!
Ничего не понимающий Иван Сергеевич таращил глаза на врачей. Аркадий Борисович бросил зеркальце на поднос и быстро пошел к дверям.
— И я с вами, — сказала Раиса Яковлевна. — Подождите минутку, товарищ, — бросила она больному и вышла вслед за своим коллегой.
Люба проскользнула в кабинет, подошла к мужу.
— Больно, Ваня? — спросила она, ласково погладив его по голове. По щеке Любы текла слеза сочувствия и жалости.
— Мура! — мужественно утешил жену Травкин.
Маленькая церквушка утопала в зелени. Креста на ней не было, но зато на воротах была надпись: «Завод безалкогольных напитков», и табличка: «Памятник архитектуры. Охраняется государством». Во дворе у забора в два ряда стояли бочки, около них лошадь жевала сено, а в центре, где на круглой клумбе цвели веселые цветы, возился со шлангом директор Иванов.
— Дедушка, где тут у вас начальство размещается? — спросил Иванова запыленный человек с фотоаппаратом на шее.
— А тебе зачем?
— Я из газеты. Спецкор из области Безродный.
— А-а-а, — сказал Иванов уважительно и бросил свое занятие. — Иванов, — представился он. — Директор завода.
Квартальный план мы перевыполнили на триста декалитров, — бодро начал Иванов. — Сейчас работаем новый напиток «Золотая осень»…
— У-у-у! — промычал Травкин и постучал возле уха, показывая, где болит.
Но Аркадий Борисович, не обращая внимания на его знаки, повернулся к женщине-врачу, таинственным и взволнованным голосом позвал:
— Раиса Яковлевна…
Та обернулась.
— Раиса Яковлевна! — опять прошептал Аркадий Борисович и пальцем показал в рот Травкину.
Раиса Яковлевна слезла с высокой кожаной подушки и подошла, взглянув в разинутый рот испуганного Травкина, тихо ойкнула:
— Не может этого быть!
— Посчитайте! — с торжеством сказал Аркадий Борисович. Раиса Яковлевна беззвучно зашевелила губами. Потом с ужасом посмотрела на Аркадия Борисовича, прошептала:
— Надо немедленно позвонить в область товарищу Пристяжнюк!
— Но ведь, сегодня воскресенье…
— Неважно!
Ничего не понимающий Иван Сергеевич таращил глаза на врачей. Аркадий Борисович бросил зеркальце на поднос и быстро пошел к дверям.
— И я с вами, — сказала Раиса Яковлевна. — Подождите минутку, товарищ, — бросила она больному и вышла вслед за своим коллегой.
Люба проскользнула в кабинет, подошла к мужу.
— Больно, Ваня? — спросила она, ласково погладив его по голове. По щеке Любы текла слеза сочувствия и жалости.
— Мура! — мужественно утешил жену Травкин.
Маленькая церквушка утопала в зелени. Креста на ней не было, но зато на воротах была надпись: «Завод безалкогольных напитков», и табличка: «Памятник архитектуры. Охраняется государством». Во дворе у забора в два ряда стояли бочки, около них лошадь жевала сено, а в центре, где на круглой клумбе цвели веселые цветы, возился со шлангом директор Иванов.
— Дедушка, где тут у вас начальство размещается? — спросил Иванова запыленный человек с фотоаппаратом на шее.
— А тебе зачем?
— Я из газеты. Спецкор из области Безродный.
— А-а-а, — сказал Иванов уважительно и бросил свое занятие. — Иванов, — представился он. — Директор завода.
Квартальный план мы перевыполнили на триста декалитров, — бодро начал Иванов. — Сейчас работаем новый напиток «Золотая осень»…