— Иван Сергеевич, я, конечно, простой корреспондент небольшой областной газеты. Для меня выступить с вами по телевизору, а потом поехать в Москву очень большая честь и даже, может быть, поворот во всей жизни… Но я, Иван Сергеевич, человек честный и людей в заблуждение все равно вводить не позволю.
— Вы что же… считаете, что я хочу вводить людей в заблуждение? — вспыхнул Травкин.
Безродный не ответил.
— Хорошо, — заволновался Иван Сергеевич. — Хорошо! — Он полез по карманам, нашел в бумажнике фотографию, протянул ее Безродному. — Это что, по-вашему? На фотографии улыбающийся Травкин держал в руке огромную рыбину.
— Это щука, — сказал Безродный.
— Каждый дурак знает, что это щука… Вы скажите: сколько она весит?
Безродный вгляделся повнимательней, сказал:
— Три с половиной… четыре килограмма.
— Девять, — сказал Травкин.
— Ну, хорошо. Пять!
— Эта щука весит девять килограмм сто тридцать грамм ровно!
Безродный вздохнул.
— Вот так же и ваш сом, — сказал он.
Травкин как-то сразу успокоился, аккуратно положил фотографию в карман, сказал:
— В таком случае я выступать не буду.
— В таком случае и не надо, — сказал Безродный. — Правда дороже. — Они отвернулись друг от друга.
Директор завода безалкогольных напитков, в пижамных штанах и майке, сидел у себя дома перед телевизором и пил чай. Шла передача «На голубой огонек». Директор, широко зевал, слушая выступление неизвестного писателя.
— Известно, что новое содержание требует для своего выражения новой формы, но, с другой стороны, и новая форма требует для себя нового содержания, ибо нельзя новое содержание втиснуть в прокрустово ложе старой формы, так же, как и старое содержание нельзя вместить в рамки новой формы.
Анатолия Петровича не волновала эта проблема. Он встал и уже протянул было руку, чтобы выключить телевизор, когда вдруг увидел за дальним столиком физиономию своего старшего технолога Ивана Сергеевича Травкина. Анатолий Петрович протер глаза.
— Люба! — что есть мочи заорал директор и ахнул кулаком в стену.
— Чего ты кричишь? — донесся из-за стенки спокойный голос. — Мы уже легли, детей разбудишь!
— Включай телевизор! Ивана показывают!
— Иван Сергеевич, я, конечно, простой корреспондент небольшой областной газеты. Для меня выступить с вами по телевизору, а потом поехать в Москву очень большая честь и даже, может быть, поворот во всей жизни… Но я, Иван Сергеевич, человек честный и людей в заблуждение все равно вводить не позволю.
— Вы что же… считаете, что я хочу вводить людей в заблуждение? — вспыхнул Травкин.
Безродный не ответил.
— Хорошо, — заволновался Иван Сергеевич. — Хорошо! — Он полез по карманам, нашел в бумажнике фотографию, протянул ее Безродному. — Это что, по-вашему? На фотографии улыбающийся Травкин держал в руке огромную рыбину.
— Это щука, — сказал Безродный.
— Каждый дурак знает, что это щука… Вы скажите: сколько она весит?
Безродный вгляделся повнимательней, сказал:
— Три с половиной… четыре килограмма.
— Девять, — сказал Травкин.
— Ну, хорошо. Пять!
— Эта щука весит девять килограмм сто тридцать грамм ровно!
Безродный вздохнул.
— Вот так же и ваш сом, — сказал он.
Травкин как-то сразу успокоился, аккуратно положил фотографию в карман, сказал:
— В таком случае я выступать не буду.
— В таком случае и не надо, — сказал Безродный. — Правда дороже. — Они отвернулись друг от друга.
Директор завода безалкогольных напитков, в пижамных штанах и майке, сидел у себя дома перед телевизором и пил чай. Шла передача «На голубой огонек». Директор, широко зевал, слушая выступление неизвестного писателя.
— Известно, что новое содержание требует для своего выражения новой формы, но, с другой стороны, и новая форма требует для себя нового содержания, ибо нельзя новое содержание втиснуть в прокрустово ложе старой формы, так же, как и старое содержание нельзя вместить в рамки новой формы.
Анатолия Петровича не волновала эта проблема. Он встал и уже протянул было руку, чтобы выключить телевизор, когда вдруг увидел за дальним столиком физиономию своего старшего технолога Ивана Сергеевича Травкина. Анатолий Петрович протер глаза.
— Люба! — что есть мочи заорал директор и ахнул кулаком в стену.
— Чего ты кричишь? — донесся из-за стенки спокойный голос. — Мы уже легли, детей разбудишь!
— Включай телевизор! Ивана показывают!