— Сколько бы ты не провела тут времени, для всего мира пройдёт лишь десяток минут.
— А это возможно? Я думала, меня обманули, когда рассказывали про время…
— О нет. Тем более, ты в своём доме, тут сила джив сконцентрирована, и мы вернём тебя обратно во времени. Сделаем лёгкий виток, чтобы его не терять.
У меня заколотилось от волнения сердце ещё сильнее:
— А можно вернуть меня на Землю до того, как Киату поставил мне привязку?
Гуута поджала губы:
— Это исключено.
— Почему?
— Потому что тогда все связи, установленные тобой на дживайе после, исчезнут, и все твои знания, и мы действительно потеряем время, которого нет. К тому же, никто не знает, как именно в новом кругу попадания в этот мир ты выживешь. И выживешь ли…
Я нахмурилась:
— То есть вы зря так ругали Киату? Он мне всё-таки нужен? Зачем тогда…
— Помудреешь, поймёшь, — ответила Гууту, улыбаясь, словно леденец мне подарила.
— Для меня он важен, — настойчиво продолжила я.
— Значит, у тебя есть повод помудреть быстрее и пройти путь до конца, прежде чем будет поздно.
— Но…
В Храм Света вошла Лиорра, и Аэринга подняла руки:
— Сёстры, пора!
Все замолчали, и у меня слова застряли во рту. Невежливо перебивать. Даже если речь о молчании. Плохо быть вежливой, бесцеремонной и беспринципной Тасей мне больше нравилось оставаться…
Дживы взялись за руки, образовав широкий круг и, чуть выгнув спины, вытянули вверх лица, а затем начали петь что-то нежное и чарующее на непонятном языке. Они будут посвящать меня в дживы? О, как интересно!
Из отверстия в узорчатом потолке показался рой сверкающих серебром, крошечных, чуть больше мотылька, летающих рыбок. Ещё меньше той радужной летуньи, которую присылал ко мне Киату. Волшебные рыбки кружили в самом центре спиралями, похожие на праздничный серпантин, свисающий с потолка. Они явно подчинялись голосам поющих женщин. Немного попарив в середине Храма, рыбки рассеялись по кругу, оставляя за собой штрихи искристого света. А потом принялись перелетать от одной дживы к другой, пока не собрались возле меня. От этого представления и чудесного пения джив по моей коже побежали мурашки, и я почувствовала себя так же, как в тот чудесный вечер, когда я в первый раз вышла после воспаления легких в четыре года на улицу, а там под фонарями сияли и слетали с неба кристаллики снежинок, и всё казалось сказочным. С тех пор я всегда люблю зиму, хоть и провожу в постели, укутанная шарфом и пледом, с насморком, кашлем и градусником под мышкой, бОльшую её часть. Хорошо, что на острове-черепахе было тепло!
Я осторожно подняла глаза — у меня над макушкой образовалась живая широкополая шляпа из летающих рыбок, щедро осыпающих меня серебристыми искрами.
— Скажи, Тася, что-нибудь, — тихо произнёс кто-то справа.
— Сколько бы ты не провела тут времени, для всего мира пройдёт лишь десяток минут.
— А это возможно? Я думала, меня обманули, когда рассказывали про время…
— О нет. Тем более, ты в своём доме, тут сила джив сконцентрирована, и мы вернём тебя обратно во времени. Сделаем лёгкий виток, чтобы его не терять.
У меня заколотилось от волнения сердце ещё сильнее:
— А можно вернуть меня на Землю до того, как Киату поставил мне привязку?
Гуута поджала губы:
— Это исключено.
— Почему?
— Потому что тогда все связи, установленные тобой на дживайе после, исчезнут, и все твои знания, и мы действительно потеряем время, которого нет. К тому же, никто не знает, как именно в новом кругу попадания в этот мир ты выживешь. И выживешь ли…
Я нахмурилась:
— То есть вы зря так ругали Киату? Он мне всё-таки нужен? Зачем тогда…
— Помудреешь, поймёшь, — ответила Гууту, улыбаясь, словно леденец мне подарила.
— Для меня он важен, — настойчиво продолжила я.
— Значит, у тебя есть повод помудреть быстрее и пройти путь до конца, прежде чем будет поздно.
— Но…
В Храм Света вошла Лиорра, и Аэринга подняла руки:
— Сёстры, пора!
Все замолчали, и у меня слова застряли во рту. Невежливо перебивать. Даже если речь о молчании. Плохо быть вежливой, бесцеремонной и беспринципной Тасей мне больше нравилось оставаться…
Дживы взялись за руки, образовав широкий круг и, чуть выгнув спины, вытянули вверх лица, а затем начали петь что-то нежное и чарующее на непонятном языке. Они будут посвящать меня в дживы? О, как интересно!
Из отверстия в узорчатом потолке показался рой сверкающих серебром, крошечных, чуть больше мотылька, летающих рыбок. Ещё меньше той радужной летуньи, которую присылал ко мне Киату. Волшебные рыбки кружили в самом центре спиралями, похожие на праздничный серпантин, свисающий с потолка. Они явно подчинялись голосам поющих женщин. Немного попарив в середине Храма, рыбки рассеялись по кругу, оставляя за собой штрихи искристого света. А потом принялись перелетать от одной дживы к другой, пока не собрались возле меня. От этого представления и чудесного пения джив по моей коже побежали мурашки, и я почувствовала себя так же, как в тот чудесный вечер, когда я в первый раз вышла после воспаления легких в четыре года на улицу, а там под фонарями сияли и слетали с неба кристаллики снежинок, и всё казалось сказочным. С тех пор я всегда люблю зиму, хоть и провожу в постели, укутанная шарфом и пледом, с насморком, кашлем и градусником под мышкой, бОльшую её часть. Хорошо, что на острове-черепахе было тепло!
Я осторожно подняла глаза — у меня над макушкой образовалась живая широкополая шляпа из летающих рыбок, щедро осыпающих меня серебристыми искрами.
— Скажи, Тася, что-нибудь, — тихо произнёс кто-то справа.