Тогда Мида говорит:
— Он — несчастный, сам ты — гад жестокий.
И Дэн сдался. Не может, чтобы Мида его считала гадом жестоким.
— Ладно, — говорит. — Давайте на барахолку смотаемся и купим ему что-нибудь дешёвенькое. Мы, вроде, свободны сегодня, а мне всё равно палец нужен… Вот на фига вообще было этот мозг в дом тащить? Лежал бы, где лежал…
— Я думал, там печень, — говорю. И Дэн посмотрел понимающе, а Мида — укоризненно.
Мы завинтили контейнер, аккумулятор ему перезарядили — и поехали на барахолку.
Барахолка — местечко нелегальное. Её полиса гоняют-гоняют, но только разгонят — а через пару дней снова все в сборе. Выгодно потому что.
Местоположение у неё самое удобное. С одной стороны — городской морг и крематорий, с другой — комиссионка, где всякая электронная шняга и синтетика бэушная, а за этим за всем простирается городская свалка. Большей частью тут продаётся всякая грошовая мелочёвка: старая переферия, ношеная, уши, пальцы (это точно, только обычно — поюзанные пальцы), глаза — можно найти приличные, если поискать, но обычно — всякие поцарапанные линзы. Локационные системы, навигаторы, телефоны, приёмники вживляемые, всякие жучки, наноботы для сомнительных дел, чипы в любое место, всякие яркие и ненужные штучки, за пучок пятачок — ну, вы понимаете: цветные скальпы, рожки, хвостики, коготки со стереокартинками, вживляемые побрякушки… Торгуют свалочные бомжи, жучки, воришки, бабки, которые либо деда распродают по кускам, либо себя, наркоты и прочая шелупонь — но у них иногда попадаются любопытные вещицы.
Ясное дело: когда покупаешь за двадцатку стильный разъём под спутниковую связь, в виде татуировки, ценой в стольник, не меньше — иллюзий не строишь. Явно с трупа тиснули. Но, если подумать, от трупа не убудет. Законная добыча санитаров, которые по соседству. Разве что дезинфекция требуется. Но, если бы не барахолка, простые работяги так и ходили бы, обвешанные громоздким, сто лет в обед устаревшим барахлом, которое в магазинах экономкласса продаётся по дешёвке.
Иногда видишь, как идёт такой, бедный и честный — а у него на башке, как у средневекового рыцаря, железяк приделано, аж перевешивает. Потом надо на шейные позвонки разоряться всё равно. Так что хоть какие принципиальные то и дело на барахолку шастают. Хочешь жить — умей крутиться.
Ну так вот.
Палец Дэну мы нашли тут же. Шикарный, почти новый — Дэн посмотрел маркировку материала и сказал, что вот бы себе всю кисть сделать такую. Но весь комплект целиком никто не предлагал — видимо, выгоднее по частям загонять.
Ходили, ходили… Мида рядом с любым торгашом останавливалась на полчаса: «Мальчики, смотрите, какие глазки!.. Ой, смотрите, какие клычки!.. Ой, Дэн, а купи мне новый вкусовой анализатор, а то мой уже старенький!..» Тормознули рядом со всякой дизайнерской прелестью; Дэн хотел Миде новую грудь купить, синтетика, но как настоящая — нет, ей своя нравится, с воспламенителями в сосках, как сентиментальная память… женщина! В общем, нам приходилось пробиваться сквозь мидину шумовую завесу, спрашивать, нет ли целого корпуса у кого-нибудь — но только один раз предложили модифицированного, очень красивого, кожа цвета металлик, синтетические сочленения, какая-то особо шикарная система ощущений. Новьё, выращенный без мозга, на продажу — фирменный, система «Суперклон». Я бы себе купил такой корпус — но запросили, как за звездолёт.
Уже около самого морга нас санитар окликнул. Даже не переоделся, на комбезе — адамова голова голографическая, сам — шикарен. В жизни не поверю, что на такую атласную морду с фирменными сканерами он себе честно заработал, таская каталки со жмуриками.
— Эй, — говорит, — ребята, мне тут шепнули, что вы упаковку для мозгов ищете?
— Есть? — говорю.
— Где ж, как не у меня, — ухмыляется. — Топить печку этими полешками — расточительно, нет?
Мида сморщилась.
— Фе! — говорит. — У тебя же — отходы…
А санитар, ехидно:
— Если вам нулёвая упаковка нужна, целиком натуральная, юная и прекрасная, то что ж вы в «Суперклоне» не закажете?
Подкусил.
Тогда Мида говорит:
— Он — несчастный, сам ты — гад жестокий.
И Дэн сдался. Не может, чтобы Мида его считала гадом жестоким.
— Ладно, — говорит. — Давайте на барахолку смотаемся и купим ему что-нибудь дешёвенькое. Мы, вроде, свободны сегодня, а мне всё равно палец нужен… Вот на фига вообще было этот мозг в дом тащить? Лежал бы, где лежал…
— Я думал, там печень, — говорю. И Дэн посмотрел понимающе, а Мида — укоризненно.
Мы завинтили контейнер, аккумулятор ему перезарядили — и поехали на барахолку.
Барахолка — местечко нелегальное. Её полиса гоняют-гоняют, но только разгонят — а через пару дней снова все в сборе. Выгодно потому что.
Местоположение у неё самое удобное. С одной стороны — городской морг и крематорий, с другой — комиссионка, где всякая электронная шняга и синтетика бэушная, а за этим за всем простирается городская свалка. Большей частью тут продаётся всякая грошовая мелочёвка: старая переферия, ношеная, уши, пальцы (это точно, только обычно — поюзанные пальцы), глаза — можно найти приличные, если поискать, но обычно — всякие поцарапанные линзы. Локационные системы, навигаторы, телефоны, приёмники вживляемые, всякие жучки, наноботы для сомнительных дел, чипы в любое место, всякие яркие и ненужные штучки, за пучок пятачок — ну, вы понимаете: цветные скальпы, рожки, хвостики, коготки со стереокартинками, вживляемые побрякушки… Торгуют свалочные бомжи, жучки, воришки, бабки, которые либо деда распродают по кускам, либо себя, наркоты и прочая шелупонь — но у них иногда попадаются любопытные вещицы.
Ясное дело: когда покупаешь за двадцатку стильный разъём под спутниковую связь, в виде татуировки, ценой в стольник, не меньше — иллюзий не строишь. Явно с трупа тиснули. Но, если подумать, от трупа не убудет. Законная добыча санитаров, которые по соседству. Разве что дезинфекция требуется. Но, если бы не барахолка, простые работяги так и ходили бы, обвешанные громоздким, сто лет в обед устаревшим барахлом, которое в магазинах экономкласса продаётся по дешёвке.
Иногда видишь, как идёт такой, бедный и честный — а у него на башке, как у средневекового рыцаря, железяк приделано, аж перевешивает. Потом надо на шейные позвонки разоряться всё равно. Так что хоть какие принципиальные то и дело на барахолку шастают. Хочешь жить — умей крутиться.
Ну так вот.
Палец Дэну мы нашли тут же. Шикарный, почти новый — Дэн посмотрел маркировку материала и сказал, что вот бы себе всю кисть сделать такую. Но весь комплект целиком никто не предлагал — видимо, выгоднее по частям загонять.
Ходили, ходили… Мида рядом с любым торгашом останавливалась на полчаса: «Мальчики, смотрите, какие глазки!.. Ой, смотрите, какие клычки!.. Ой, Дэн, а купи мне новый вкусовой анализатор, а то мой уже старенький!..» Тормознули рядом со всякой дизайнерской прелестью; Дэн хотел Миде новую грудь купить, синтетика, но как настоящая — нет, ей своя нравится, с воспламенителями в сосках, как сентиментальная память… женщина! В общем, нам приходилось пробиваться сквозь мидину шумовую завесу, спрашивать, нет ли целого корпуса у кого-нибудь — но только один раз предложили модифицированного, очень красивого, кожа цвета металлик, синтетические сочленения, какая-то особо шикарная система ощущений. Новьё, выращенный без мозга, на продажу — фирменный, система «Суперклон». Я бы себе купил такой корпус — но запросили, как за звездолёт.
Уже около самого морга нас санитар окликнул. Даже не переоделся, на комбезе — адамова голова голографическая, сам — шикарен. В жизни не поверю, что на такую атласную морду с фирменными сканерами он себе честно заработал, таская каталки со жмуриками.
— Эй, — говорит, — ребята, мне тут шепнули, что вы упаковку для мозгов ищете?
— Есть? — говорю.
— Где ж, как не у меня, — ухмыляется. — Топить печку этими полешками — расточительно, нет?
Мида сморщилась.
— Фе! — говорит. — У тебя же — отходы…
А санитар, ехидно:
— Если вам нулёвая упаковка нужна, целиком натуральная, юная и прекрасная, то что ж вы в «Суперклоне» не закажете?
Подкусил.