— Ни в коем случае, доктор! Абсолютно исключается.
Врач удивился:
— Я не помешал бы вам, Владимир Ильич. Вел бы себя точно по пословице — «Тише воды, ниже травы».
— Вы-то не помешали бы мне, я бы вам помешал. Сам не сплю и другим не даю.
— Сегодня опять плохо спали? — спросил врач, хотя и без того знал — ночь была бессонной, тревожной.
— Сегодня-то как раз ничего, особенно под утро. Без четверти четыре уже сон видел…
Ленин понял, что проговорился. Если человек с точностью до минуты знает, когда заснул, значит, вряд ли он спал вообще.
Врач, однако, сделал вид, что не заметил оплошности своего пациента, и даже попробовал поднять его настроение:
— То-то, я смотрю, вид у вас совсем другой, не то что вчера или третьего дня, Владимир Ильич.
— А пульс? Как ведет себя непостоянный товарищ?
— И пульс получше. Дайте-ка еще разик проверим на всякий случай.
Снова щелкнула и сверкнула серебром крышка «Лонжина». Снова услышал Ленин полные оптимизма слова:
— Я вами доволен, Владимир Ильич.
Едва приметная улыбка шевельнула бледные щеки Ленина. Он сказал:
— Мы квиты, доктор.
— Не понимаю, Владимир Ильич…
— Вы сегодня прелестны, как никогда, доктор. Впредь буду рабски выполнять все ваши предписания.
— Ну зачем же «рабски»? — спросил врач. — Рабов у нас теперь нет, Владимир Ильич.
Ленин на мгновение задумался, поднял на врача грустные и в то же время торжествующие глаза:
— Прекрасно, что слова эти вы, беспартийный интеллигент, говорите мне, профессиональному революционеру. Превосходно! Но я должен по секрету сказать вам: один раб в России все же остался. Ваш покорный слуга. Повелевайте мной, доктор, я в ваших руках целиком и полностью.
Услышав такое, врач приготовился к очередному наступлению со стороны больного. И не ошибся. Только никак не мог предположить, что наступление это будет таким мощным, неостановимым и начнется сразу же, почти без подготовки.
Ленин теперь уже не сводил с врача своего полугрустного-полуторжествующего взгляда. Врач едва успевал отвечать на вопросы больного.
— Ни в коем случае, доктор! Абсолютно исключается.
Врач удивился:
— Я не помешал бы вам, Владимир Ильич. Вел бы себя точно по пословице — «Тише воды, ниже травы».
— Вы-то не помешали бы мне, я бы вам помешал. Сам не сплю и другим не даю.
— Сегодня опять плохо спали? — спросил врач, хотя и без того знал — ночь была бессонной, тревожной.
— Сегодня-то как раз ничего, особенно под утро. Без четверти четыре уже сон видел…
Ленин понял, что проговорился. Если человек с точностью до минуты знает, когда заснул, значит, вряд ли он спал вообще.
Врач, однако, сделал вид, что не заметил оплошности своего пациента, и даже попробовал поднять его настроение:
— То-то, я смотрю, вид у вас совсем другой, не то что вчера или третьего дня, Владимир Ильич.
— А пульс? Как ведет себя непостоянный товарищ?
— И пульс получше. Дайте-ка еще разик проверим на всякий случай.
Снова щелкнула и сверкнула серебром крышка «Лонжина». Снова услышал Ленин полные оптимизма слова:
— Я вами доволен, Владимир Ильич.
Едва приметная улыбка шевельнула бледные щеки Ленина. Он сказал:
— Мы квиты, доктор.
— Не понимаю, Владимир Ильич…
— Вы сегодня прелестны, как никогда, доктор. Впредь буду рабски выполнять все ваши предписания.
— Ну зачем же «рабски»? — спросил врач. — Рабов у нас теперь нет, Владимир Ильич.
Ленин на мгновение задумался, поднял на врача грустные и в то же время торжествующие глаза:
— Прекрасно, что слова эти вы, беспартийный интеллигент, говорите мне, профессиональному революционеру. Превосходно! Но я должен по секрету сказать вам: один раб в России все же остался. Ваш покорный слуга. Повелевайте мной, доктор, я в ваших руках целиком и полностью.
Услышав такое, врач приготовился к очередному наступлению со стороны больного. И не ошибся. Только никак не мог предположить, что наступление это будет таким мощным, неостановимым и начнется сразу же, почти без подготовки.
Ленин теперь уже не сводил с врача своего полугрустного-полуторжествующего взгляда. Врач едва успевал отвечать на вопросы больного.