Он послал мне очередной прилив жара, в этот раз такой сильный, что я прикрыла глаза. Я чувствовала в нем решительность, ту сосредоточенность, которая появлялась у него во время работы.
Но это была не просто решительность.
Ярость. Я чувствовала в нем ярость.
Это была та часть, которую Блэк не позволял мне увидеть полностью. Я знала, что ярость для него может оказаться проще, чем страх за меня, но чистая интенсивность этого чувства напугала меня до чёртиков.
Более того, она дала мне мельком увидеть ту часть его, которую я как будто и не знала вовсе.
«Мири? — он окутал меня теплотой, ободрением. — Перестань беспокоиться обо мне, хорошо? Останься в живых. Что бы тебе ни пришлось делать, сделай это… просто останься в живых. Я в пути. Останься в живых, дорогая. Я позабочусь об остальном. Обещаю тебе».
Я тяжело сглотнула, все ещё борясь с чувством, что он меня не слышит.
«Я тебя слышу, — послал Блэк. — Я слышу тебя… и я люблю тебя, Мириам. Я иду за тобой, окей? Я обещаю. Просто останься в живых, ради меня. Пожалуйста».
Чувствуя, как в этот раз моё горло сдавило по-настоящему, я лишь кивнула.
Затем, пока я пыталась найти для него ответные слова…
То тяжёлое облако вновь опустилось на мой свет.
Через долю секунды я уже совершенно не чувствовала его.
Два человека вытащили меня из самолёта с мешком на голове.
Во всяком случае, они выглядели людьми перед тем, как надеть на меня мешок.
Странно, они пахли людьми, но может быть, я сильнее замечала свои чувства видящей, когда меня лишили физического и экстрасенсорного зрения. В любом случае, Брик для меня пахнул иначе, хотя до сих пор я не замечала этой разницы.
Его запах был необычно более сладким, но в то же время более мускатным, как будто он каждую ночь купался в корице и одеколоне с очень мужским запахом.
К сожалению, мои обострившиеся органы чувств не принесли мне никакого прока.
Я чувствовала запах утомления от самолёта. Крик двигателей заглушал все остальные звуки. У меня определённо сложилось ощущение, что это был небольшой аэропорт, а не коммерческий. Но эта деталь не очень-то помогала, учитывая, что я не имела представления даже о том, на каком континенте нахожусь.
Было холодно. Мороз не пробирал до костей, но я задрожала, когда на меня дунул ветер, проникая под мой пиджак и блузку, словно на мне вообще ничего не было надето. Воздух казался влажным, со слабым ароматом растительности, как будто по дороге сюда ветер пролетал над полем. Это все равно оставляло массу вариантов, особенно потому что я не знала, сколько времени провела на том самолёте.
Канада. Аляска. Европа.
Черт, да если на то пошло, мы могли находиться и в Китае.
Я постаралась услышать речь, прислушаться к акцентам, языку.
Он послал мне очередной прилив жара, в этот раз такой сильный, что я прикрыла глаза. Я чувствовала в нем решительность, ту сосредоточенность, которая появлялась у него во время работы.
Но это была не просто решительность.
Ярость. Я чувствовала в нем ярость.
Это была та часть, которую Блэк не позволял мне увидеть полностью. Я знала, что ярость для него может оказаться проще, чем страх за меня, но чистая интенсивность этого чувства напугала меня до чёртиков.
Более того, она дала мне мельком увидеть ту часть его, которую я как будто и не знала вовсе.
«Мири? — он окутал меня теплотой, ободрением. — Перестань беспокоиться обо мне, хорошо? Останься в живых. Что бы тебе ни пришлось делать, сделай это… просто останься в живых. Я в пути. Останься в живых, дорогая. Я позабочусь об остальном. Обещаю тебе».
Я тяжело сглотнула, все ещё борясь с чувством, что он меня не слышит.
«Я тебя слышу, — послал Блэк. — Я слышу тебя… и я люблю тебя, Мириам. Я иду за тобой, окей? Я обещаю. Просто останься в живых, ради меня. Пожалуйста».
Чувствуя, как в этот раз моё горло сдавило по-настоящему, я лишь кивнула.
Затем, пока я пыталась найти для него ответные слова…
То тяжёлое облако вновь опустилось на мой свет.
Через долю секунды я уже совершенно не чувствовала его.
Два человека вытащили меня из самолёта с мешком на голове.
Во всяком случае, они выглядели людьми перед тем, как надеть на меня мешок.
Странно, они пахли людьми, но может быть, я сильнее замечала свои чувства видящей, когда меня лишили физического и экстрасенсорного зрения. В любом случае, Брик для меня пахнул иначе, хотя до сих пор я не замечала этой разницы.
Его запах был необычно более сладким, но в то же время более мускатным, как будто он каждую ночь купался в корице и одеколоне с очень мужским запахом.
К сожалению, мои обострившиеся органы чувств не принесли мне никакого прока.
Я чувствовала запах утомления от самолёта. Крик двигателей заглушал все остальные звуки. У меня определённо сложилось ощущение, что это был небольшой аэропорт, а не коммерческий. Но эта деталь не очень-то помогала, учитывая, что я не имела представления даже о том, на каком континенте нахожусь.
Было холодно. Мороз не пробирал до костей, но я задрожала, когда на меня дунул ветер, проникая под мой пиджак и блузку, словно на мне вообще ничего не было надето. Воздух казался влажным, со слабым ароматом растительности, как будто по дороге сюда ветер пролетал над полем. Это все равно оставляло массу вариантов, особенно потому что я не знала, сколько времени провела на том самолёте.
Канада. Аляска. Европа.
Черт, да если на то пошло, мы могли находиться и в Китае.
Я постаралась услышать речь, прислушаться к акцентам, языку.