Она заболевала все сильнее и сильнее. Она снова начала умирать, умоляла их… пока они наконец не откачали из неё большую часть этой плохой крови и начали кормить её чем-то другим через подвешенные красные пакеты.
«Человеческая кровь, — объяснила настоящая Лила. — Они вернулись к кормлению меня человеческой кровью после этого. У них не было выбора. Или так, или убить меня, — в её ментальном голосе зазвучала горечь. — Лучше бы они меня убили».
«Что они давали тебе перед этим?» — послала я.
Она лишь покачала головой. Она не знала.
«Моя кровь после этого изменилась, — её ментальный голос зазвучал более осознанно, более резко, чем прежде. — Они сказали, что я другая. Они сказали, что после этого они смогут начать моё обучение…»
«Другая в каком смысле? — послала я. — В чем ты другая, Лила?»
Она не ответила.
«Обучение чему, Лила? — спросила я вместо этого. — Чему они хотели тебя научить?»
Она посмотрела на меня в моем сознании, карие глаза расширились от удивления.
«Больше не делать плохих вещей», — послала она.
Я опять не знала, как на это ответить. В ответ на моё молчание её слова превратились в причитающее хныканье, заставив меня вздрогнуть, затем бороться с её разумом, чтобы успокоить её.
«Они мне обещали! Они обещали, что могут меня исправить… но так и не сделали этого! Они так и не исправили меня… они пытались и пытались, но они так и не исправили меня, как сказали… теперь все хуже! Я та же, но хуже… у меня нет его, и я хочу умереть…»
Я обернула себя вокруг её сознания, окутывая её тёплым светом.
Я сделала это без раздумий, как могла бы поступить, будь она человеком… или видящим. Я чувствовала, как часть её отреагировала на мои действия, а другая часть отшатнулась, отдёрнулась от этого тепла, будто оно вызывало в ней отвращение и даже злость. Та часть её ненавидела меня, хотела разорвать моё горло зубами. Для той её части я была бесполезна.
Больше, чем бесполезна… я была врагом, одним из них.
Я чувствовала там раскол, воюющие стороны, и что-то щёлкнуло.
Как только это произошло, меня окатило изумление.
«Это сработало, Лила? — то изумление сочилось из моих слов, заставляя их звучать жёстче, настойчивее. — Вот что произошло? Они начали превращать тебя в человека?»
Я ощутила её смятение, что-то вроде отказа слышать мой вопрос.
В моем сознании она покачала головой, на её глаза навернулись слезы.
Однако это не ощущалось как отрицание.
«Они не сделали этого… — она едва выдохнула в этом пространстве. — Они не могли. Они не могли сделать это… они обещали, что все будет иначе. Что больно больше не будет… что я стану лучше…»
Она заболевала все сильнее и сильнее. Она снова начала умирать, умоляла их… пока они наконец не откачали из неё большую часть этой плохой крови и начали кормить её чем-то другим через подвешенные красные пакеты.
«Человеческая кровь, — объяснила настоящая Лила. — Они вернулись к кормлению меня человеческой кровью после этого. У них не было выбора. Или так, или убить меня, — в её ментальном голосе зазвучала горечь. — Лучше бы они меня убили».
«Что они давали тебе перед этим?» — послала я.
Она лишь покачала головой. Она не знала.
«Моя кровь после этого изменилась, — её ментальный голос зазвучал более осознанно, более резко, чем прежде. — Они сказали, что я другая. Они сказали, что после этого они смогут начать моё обучение…»
«Другая в каком смысле? — послала я. — В чем ты другая, Лила?»
Она не ответила.
«Обучение чему, Лила? — спросила я вместо этого. — Чему они хотели тебя научить?»
Она посмотрела на меня в моем сознании, карие глаза расширились от удивления.
«Больше не делать плохих вещей», — послала она.
Я опять не знала, как на это ответить. В ответ на моё молчание её слова превратились в причитающее хныканье, заставив меня вздрогнуть, затем бороться с её разумом, чтобы успокоить её.
«Они мне обещали! Они обещали, что могут меня исправить… но так и не сделали этого! Они так и не исправили меня… они пытались и пытались, но они так и не исправили меня, как сказали… теперь все хуже! Я та же, но хуже… у меня нет его, и я хочу умереть…»
Я обернула себя вокруг её сознания, окутывая её тёплым светом.
Я сделала это без раздумий, как могла бы поступить, будь она человеком… или видящим. Я чувствовала, как часть её отреагировала на мои действия, а другая часть отшатнулась, отдёрнулась от этого тепла, будто оно вызывало в ней отвращение и даже злость. Та часть её ненавидела меня, хотела разорвать моё горло зубами. Для той её части я была бесполезна.
Больше, чем бесполезна… я была врагом, одним из них.
Я чувствовала там раскол, воюющие стороны, и что-то щёлкнуло.
Как только это произошло, меня окатило изумление.
«Это сработало, Лила? — то изумление сочилось из моих слов, заставляя их звучать жёстче, настойчивее. — Вот что произошло? Они начали превращать тебя в человека?»
Я ощутила её смятение, что-то вроде отказа слышать мой вопрос.
В моем сознании она покачала головой, на её глаза навернулись слезы.
Однако это не ощущалось как отрицание.
«Они не сделали этого… — она едва выдохнула в этом пространстве. — Они не могли. Они не могли сделать это… они обещали, что все будет иначе. Что больно больше не будет… что я стану лучше…»