Все разом повернулись к фургону. Охранник выносил что-то округлое, объёмистое, завернутое в шёлковую ткань. С некоторым усилием опустившись на одно колено, он протянул находку начальнику стражи, держа на вытянутых руках. Тот осторожно, словно не веря в происходящее, откинул край материи — и солнечный луч упал на золотой шлем, украшенный чеканкой из червлёного серебра.
— Что это? — одними губами выдохнул мастер Неар. Те из молодых эльфов, которые видели этот шлем на турнире вчера днем, онемели. Даже Янсор забыл о боли в спине и вытаращил глаза.
— Как он сюда попал?
— Это мы должны спросить у вас! — начальник стражи трусил — ещё бы, не каждый день проводишь обыск у самих Перворожденных, да ещё по подозрению в краже.
— Мы ничего не знаем! — за всех ответил глава труппы. — Мы в первый раз видим этот…э-э…эту вещь. Ведь правда?
Он обвёл взглядом всех своих спутников, родственников и коллег, надеясь, что кто-нибудь прольёт свет на эту загадку. Но хотя лица младших выражали бурю сдерживаемых эмоций, никто не произнёс ни слова.
— Это не наше, — наконец, выдавил менестрель. — Мы… никто из нас не знает, как он сюда попал!
— Нам это подбросили, — сказал бывший браконьер.
— Да? И ты можешь сказать, кто?
— Хоррен! — осенило Янсора. — Но…
Он осёкся, мотая головой и отказываясь верить в происходящее. Быть того не может! Хоррен, которого он был готов считать если не другом, то приятелем — и так обошёлся с теми, кто предоставил ему кров и стол!
— Смотрите, что я нашёл!
Артисты встрепенулись. После того, что обнаружили при обыске, они уже ничему не удивлялись.
Охранник осторожно вынес и высыпал перед начальником стражи несколько разнообразных ножей и стилетов.
— Вот, смотрите! — гордо выпятил грудь он. — Целый арсенал! У иного разбойника — и того меньше будет. А вот этот… вы повнимательнее гляньте, сударь!
На ладонях человека лежал стилет. Парный к тому, который пропал неизвестно, где. Глаза начальника стражи заблестели.
— Вот это да, — протянул он. — Кажется, где-то я уже видел такой!
— Это моё! — взвился Янсор. — Не трогайте!
— Твоё, значит? — человек повернулся к эльфу, сузив глаза. — Сам, значит, признался… Взять! Всех!
Несмотря на то, что стража встала в оцепление, многие зеваки во все глаза таращились на невиданное зрелище — арест бродячих артистов. Это было, пожалуй, так же интересно, как недавнее представление! Ведь обычно за этим следует казнь, зрелище тоже само по себе занимательное, особенно если казнят не тебя. В толпе слышались негромкие голоса — люди делились мнением, что же произошло. Чаще всего на все лады повторяли два слова «магия» и «колдовство» — мол, эльфы когда ещё говорили, что вернутся, вот и вернулись — для того, чтобы навести порчу на барона Пяста и всех славных людей Старгорода. Гадали, что теперь будет. Строили планы, как поступят с нелюдями — казнят или прогонят взашей.
Один человек не принимал участия в разговорах, хотя ему было, что рассказать. Хоррен, сунув большие пальцы за пояс, спокойно стоял среди толпы в первых рядах и внимательно наблюдал за происходящим. Пока всё шло, как задумано. Оставалось дело за малым — предупредить парней в лесу.
Человеческая темница вполне соответствовала своему названию. Здесь было темно — единственным источником света был факел, закрепленный в гнезде за решёткой, заменявшей одну из стен. В обложенной камнем камере не было ни скамей, ни стола. Только толстый слой слежавшейся прелой соломы и яма отхожего места. Сверху её прикрывали дощечкой, чтоб не слишком воняло.
Все разом повернулись к фургону. Охранник выносил что-то округлое, объёмистое, завернутое в шёлковую ткань. С некоторым усилием опустившись на одно колено, он протянул находку начальнику стражи, держа на вытянутых руках. Тот осторожно, словно не веря в происходящее, откинул край материи — и солнечный луч упал на золотой шлем, украшенный чеканкой из червлёного серебра.
— Что это? — одними губами выдохнул мастер Неар. Те из молодых эльфов, которые видели этот шлем на турнире вчера днем, онемели. Даже Янсор забыл о боли в спине и вытаращил глаза.
— Как он сюда попал?
— Это мы должны спросить у вас! — начальник стражи трусил — ещё бы, не каждый день проводишь обыск у самих Перворожденных, да ещё по подозрению в краже.
— Мы ничего не знаем! — за всех ответил глава труппы. — Мы в первый раз видим этот…э-э…эту вещь. Ведь правда?
Он обвёл взглядом всех своих спутников, родственников и коллег, надеясь, что кто-нибудь прольёт свет на эту загадку. Но хотя лица младших выражали бурю сдерживаемых эмоций, никто не произнёс ни слова.
— Это не наше, — наконец, выдавил менестрель. — Мы… никто из нас не знает, как он сюда попал!
— Нам это подбросили, — сказал бывший браконьер.
— Да? И ты можешь сказать, кто?
— Хоррен! — осенило Янсора. — Но…
Он осёкся, мотая головой и отказываясь верить в происходящее. Быть того не может! Хоррен, которого он был готов считать если не другом, то приятелем — и так обошёлся с теми, кто предоставил ему кров и стол!
— Смотрите, что я нашёл!
Артисты встрепенулись. После того, что обнаружили при обыске, они уже ничему не удивлялись.
Охранник осторожно вынес и высыпал перед начальником стражи несколько разнообразных ножей и стилетов.
— Вот, смотрите! — гордо выпятил грудь он. — Целый арсенал! У иного разбойника — и того меньше будет. А вот этот… вы повнимательнее гляньте, сударь!
На ладонях человека лежал стилет. Парный к тому, который пропал неизвестно, где. Глаза начальника стражи заблестели.
— Вот это да, — протянул он. — Кажется, где-то я уже видел такой!
— Это моё! — взвился Янсор. — Не трогайте!
— Твоё, значит? — человек повернулся к эльфу, сузив глаза. — Сам, значит, признался… Взять! Всех!
Несмотря на то, что стража встала в оцепление, многие зеваки во все глаза таращились на невиданное зрелище — арест бродячих артистов. Это было, пожалуй, так же интересно, как недавнее представление! Ведь обычно за этим следует казнь, зрелище тоже само по себе занимательное, особенно если казнят не тебя. В толпе слышались негромкие голоса — люди делились мнением, что же произошло. Чаще всего на все лады повторяли два слова «магия» и «колдовство» — мол, эльфы когда ещё говорили, что вернутся, вот и вернулись — для того, чтобы навести порчу на барона Пяста и всех славных людей Старгорода. Гадали, что теперь будет. Строили планы, как поступят с нелюдями — казнят или прогонят взашей.
Один человек не принимал участия в разговорах, хотя ему было, что рассказать. Хоррен, сунув большие пальцы за пояс, спокойно стоял среди толпы в первых рядах и внимательно наблюдал за происходящим. Пока всё шло, как задумано. Оставалось дело за малым — предупредить парней в лесу.
Человеческая темница вполне соответствовала своему названию. Здесь было темно — единственным источником света был факел, закрепленный в гнезде за решёткой, заменявшей одну из стен. В обложенной камнем камере не было ни скамей, ни стола. Только толстый слой слежавшейся прелой соломы и яма отхожего места. Сверху её прикрывали дощечкой, чтоб не слишком воняло.