— Так, — пришедший вместе со стражей человек ткнул пальцем в Янсора, — ты — выходи. Остальным сидеть. Кто дёрнется — сделает хуже ему и себе.
Бывший браконьер встал. Вместе с ним поднялись и другие. Не успел метатель ножей и шагу сделать, как его окружили со всех сторон. Мастер Боар с чувством пожал ему руку. Тайн и Тиар крепко обняли с двух сторон. Лейр просто хлопнул по плечу, зная, что именно нож браконьера перебил верёвку, чтобы спасти ему жизнь.
— Прощайте, — сказал Янсор. — С вами… было приятно играть. И жить.
— Держись, — только и промолвил глава труппы.
Они разговаривали на эльфийском языке, и тюремщик прикрикнул:
— Не колдовать! Вперед, живо!
Оглянувшись последний раз на товарищей, Янсор переступил порог камеры. В коридоре его подхватили под локти и потащили вон.
Бывший браконьер оставался спокоен. В конце концов, когда много лет назад он убегал от своего лорда, тот обещал, что проклянёт наглеца, осмелившегося не подчиниться приказу. Сам лорд вряд ли умел колдовать — мужчинам это не дано! — но в замке жила Видящая. Она вполне могла послать беглецу вслед какое-нибудь отсроченное проклятье. Сколько ни бегай, рано или поздно оно настигнет. Янсор потому и пристал к бродячим артистам, что в глубине души верил — проклятье существует и, пока он в пути, оно всё время отстает на шаг-другой.
Но бесконечно бегать тоже нельзя. И вот оно, кажется, его настигло.
Бывший браконьер ждал, что его выведут на площадь или на задний двор крепости и там прикончат. Может быть, сначала будет допрос или даже пытки. Было страшно — сильнее предчувствия смерти и боли был страх неизвестности. И жгучее желание терзаться этой неизвестностью как можно дольше, потому что уже через несколько минут он всё узнает. А ждать — всё равно жить.
Его поволокли по ступеням вверх. Этаж, второй, третий. Если бы не дурные предчувствия, Янсор вертел бы головой со здоровым любопытством — здесь было так интересно! Он мало бывал в человеческих замках, всего несколько раз за карьеру артиста. А тут такая возможность… Но страх за свою судьбу и за товарищей лишал его всех чувств, кроме страха за свою жизнь.
Поднявшись по лестнице такой узкой, что идти пришлось попарно, а не толпой, пленника провели в небольшой коридор с тремя дверями. Его провожатый толкнул одну из них:
— Привели, ваша милость!
Янсор переступил порог.
Комната была просторной, но скудно убранной. Только стол, пара кресел, камин и лавка. Два стражника стояли по углам возле двери. Еще двое вошли вместе с арестованным и остановились за спиной, предупреждая каждое движение.
Янсору было не до них. Взгляд его зацепился за предметы, лежавшие на столе. На всё той же подушке покоился пресловутый золотой шлем, а рядом он с удивлением увидел свой стилет. Тот, который конфисковали при обыске. Перепутать было невозможно. Хотя и делались одинаковыми, все же для опытного хозяйского глаза стилеты отличались крошечными щербинками на рукояти.
Сидевший у стола немолодой мужчина с заметной сединой в коротко подстриженных волосах и усах, заметил его взгляд:
— Что, знакомые вещицы?
— Да.
— Да, господин барон, — с нажимом поправил Янсора собеседник. — Итак?
— Да, господин барон. Это мой стилет, — послушно повторил метатель ножей.
— То есть, ты не отрицаешь, что видишь его впервые в жизни?
— Так, — пришедший вместе со стражей человек ткнул пальцем в Янсора, — ты — выходи. Остальным сидеть. Кто дёрнется — сделает хуже ему и себе.
Бывший браконьер встал. Вместе с ним поднялись и другие. Не успел метатель ножей и шагу сделать, как его окружили со всех сторон. Мастер Боар с чувством пожал ему руку. Тайн и Тиар крепко обняли с двух сторон. Лейр просто хлопнул по плечу, зная, что именно нож браконьера перебил верёвку, чтобы спасти ему жизнь.
— Прощайте, — сказал Янсор. — С вами… было приятно играть. И жить.
— Держись, — только и промолвил глава труппы.
Они разговаривали на эльфийском языке, и тюремщик прикрикнул:
— Не колдовать! Вперед, живо!
Оглянувшись последний раз на товарищей, Янсор переступил порог камеры. В коридоре его подхватили под локти и потащили вон.
Бывший браконьер оставался спокоен. В конце концов, когда много лет назад он убегал от своего лорда, тот обещал, что проклянёт наглеца, осмелившегося не подчиниться приказу. Сам лорд вряд ли умел колдовать — мужчинам это не дано! — но в замке жила Видящая. Она вполне могла послать беглецу вслед какое-нибудь отсроченное проклятье. Сколько ни бегай, рано или поздно оно настигнет. Янсор потому и пристал к бродячим артистам, что в глубине души верил — проклятье существует и, пока он в пути, оно всё время отстает на шаг-другой.
Но бесконечно бегать тоже нельзя. И вот оно, кажется, его настигло.
Бывший браконьер ждал, что его выведут на площадь или на задний двор крепости и там прикончат. Может быть, сначала будет допрос или даже пытки. Было страшно — сильнее предчувствия смерти и боли был страх неизвестности. И жгучее желание терзаться этой неизвестностью как можно дольше, потому что уже через несколько минут он всё узнает. А ждать — всё равно жить.
Его поволокли по ступеням вверх. Этаж, второй, третий. Если бы не дурные предчувствия, Янсор вертел бы головой со здоровым любопытством — здесь было так интересно! Он мало бывал в человеческих замках, всего несколько раз за карьеру артиста. А тут такая возможность… Но страх за свою судьбу и за товарищей лишал его всех чувств, кроме страха за свою жизнь.
Поднявшись по лестнице такой узкой, что идти пришлось попарно, а не толпой, пленника провели в небольшой коридор с тремя дверями. Его провожатый толкнул одну из них:
— Привели, ваша милость!
Янсор переступил порог.
Комната была просторной, но скудно убранной. Только стол, пара кресел, камин и лавка. Два стражника стояли по углам возле двери. Еще двое вошли вместе с арестованным и остановились за спиной, предупреждая каждое движение.
Янсору было не до них. Взгляд его зацепился за предметы, лежавшие на столе. На всё той же подушке покоился пресловутый золотой шлем, а рядом он с удивлением увидел свой стилет. Тот, который конфисковали при обыске. Перепутать было невозможно. Хотя и делались одинаковыми, все же для опытного хозяйского глаза стилеты отличались крошечными щербинками на рукояти.
Сидевший у стола немолодой мужчина с заметной сединой в коротко подстриженных волосах и усах, заметил его взгляд:
— Что, знакомые вещицы?
— Да.
— Да, господин барон, — с нажимом поправил Янсора собеседник. — Итак?
— Да, господин барон. Это мой стилет, — послушно повторил метатель ножей.
— То есть, ты не отрицаешь, что видишь его впервые в жизни?