— Спасибо, что доставил меня домой. Я попрошу отца возместить твои расходы, даже накинуть кое-что сверху за хлопоты и потраченное время. Прости, что всё вышло так скверно.
— Я не за этим, — ответил Микаш глухо.
— Я не знаю, что ещё сказать. Сейчас не лучшее время для тяжёлых разговоров. Я хочу пожелать тебе счастья, куда бы ни лежал теперь твой путь. Я… — Лайсве до крови закусила губу. Нет, она не заплачет!
— Хватит уже! — рявкнул Микаш и наконец повернул голову.
В его глазах плескалась такая ярость, что Лайсве охватила дрожь.
— Лайсве Веломри, дочь лорда Артаса, хозяина Ильзара, по праву отца вашего ребёнка я требую, чтобы вы вышли за меня замуж, — он показал свою ладонь. В ней был зажат серебряный обручальный браслет.
Зачем Микаш это делает? Чтобы исполнить глупые ритуалы?
— Скажи… — заговорила Лайсве упавшим голосом. — Ты ещё любишь меня?
— Разве тебе это когда-нибудь было нужно? — он презрительно скривился.
— Тогда зачем? С твоими заслугами и талантами, с покровительством лорда Комри ты легко найдёшь себе лучшую жену. Я освобождаю тебя от всех клятв и обещаний. — С каждым её словом его взгляд полнился бешенством, почти звериным, будто он хотел разорвать её прямо на месте, но Лайсве продолжала в надежде, что он услышит: — Ты мне ничем не обязан. Не нужно мучить себя отношениями, которые тебе в тягость. Я со всем справлюсь сама и никаких обид на тебя держать не стану. Я желаю тебе счастья, как никому другому.
Лайсве протянула к нему руку с верёвкой, чтобы он сам снял её в знак своего освобождения.
— Тебя никто не спрашивает! — он ухватил её за запястье, намереваясь надеть обручальный браслет.
Лайсве попыталась вырваться.
— Нет! Я не согласна! Я не желаю! — повторяла она как заклинание, которое раньше всегда срабатывало, но сейчас потеряло силу.
Серебряная дуга вспорола кожу, щёлкнула застёжка, обвив запястье кандалами. По металлу потекла тёмная кровь, пачкая белые простыни. Лайсве бессильно обмякла. Микаш отпрянул, вглядываясь в багровые капли на своих пальцах.
— Н-н-ничего страшного, прости, — позвала она.
Ох, не так надо было с ним себя вести с самого начала! Он же от ревности ошалел — не от обиды. Нужно смягчить его.
«Давай поговорим хоть немного спокойно, без криков и упрёков,» — попросила Лайсве мысленно.
Микаш выскочил за дверь, даже не потрудившись закрыть за собой. Лайсве погладила разболевшийся живот.
«Всё хорошо, маленький. Твой отец не в духе, но, обещаю, к твоему рождению он успокоится, и ты узнаешь его таким же благородным человеком, каким знала его я. Надо перетерпеть совсем чуть-чуть, — Лайсве посмотрела на окровавленный обручальный браслет. — Раз уж это единственное, что нам осталось».
Вскоре явился лорд Артас с целителями и слугами.
— Что-то случилось? Он сделал тебе предложение? — встревожился отец.
— Спасибо, что доставил меня домой. Я попрошу отца возместить твои расходы, даже накинуть кое-что сверху за хлопоты и потраченное время. Прости, что всё вышло так скверно.
— Я не за этим, — ответил Микаш глухо.
— Я не знаю, что ещё сказать. Сейчас не лучшее время для тяжёлых разговоров. Я хочу пожелать тебе счастья, куда бы ни лежал теперь твой путь. Я… — Лайсве до крови закусила губу. Нет, она не заплачет!
— Хватит уже! — рявкнул Микаш и наконец повернул голову.
В его глазах плескалась такая ярость, что Лайсве охватила дрожь.
— Лайсве Веломри, дочь лорда Артаса, хозяина Ильзара, по праву отца вашего ребёнка я требую, чтобы вы вышли за меня замуж, — он показал свою ладонь. В ней был зажат серебряный обручальный браслет.
Зачем Микаш это делает? Чтобы исполнить глупые ритуалы?
— Скажи… — заговорила Лайсве упавшим голосом. — Ты ещё любишь меня?
— Разве тебе это когда-нибудь было нужно? — он презрительно скривился.
— Тогда зачем? С твоими заслугами и талантами, с покровительством лорда Комри ты легко найдёшь себе лучшую жену. Я освобождаю тебя от всех клятв и обещаний. — С каждым её словом его взгляд полнился бешенством, почти звериным, будто он хотел разорвать её прямо на месте, но Лайсве продолжала в надежде, что он услышит: — Ты мне ничем не обязан. Не нужно мучить себя отношениями, которые тебе в тягость. Я со всем справлюсь сама и никаких обид на тебя держать не стану. Я желаю тебе счастья, как никому другому.
Лайсве протянула к нему руку с верёвкой, чтобы он сам снял её в знак своего освобождения.
— Тебя никто не спрашивает! — он ухватил её за запястье, намереваясь надеть обручальный браслет.
Лайсве попыталась вырваться.
— Нет! Я не согласна! Я не желаю! — повторяла она как заклинание, которое раньше всегда срабатывало, но сейчас потеряло силу.
Серебряная дуга вспорола кожу, щёлкнула застёжка, обвив запястье кандалами. По металлу потекла тёмная кровь, пачкая белые простыни. Лайсве бессильно обмякла. Микаш отпрянул, вглядываясь в багровые капли на своих пальцах.
— Н-н-ничего страшного, прости, — позвала она.
Ох, не так надо было с ним себя вести с самого начала! Он же от ревности ошалел — не от обиды. Нужно смягчить его.
«Давай поговорим хоть немного спокойно, без криков и упрёков,» — попросила Лайсве мысленно.
Микаш выскочил за дверь, даже не потрудившись закрыть за собой. Лайсве погладила разболевшийся живот.
«Всё хорошо, маленький. Твой отец не в духе, но, обещаю, к твоему рождению он успокоится, и ты узнаешь его таким же благородным человеком, каким знала его я. Надо перетерпеть совсем чуть-чуть, — Лайсве посмотрела на окровавленный обручальный браслет. — Раз уж это единственное, что нам осталось».
Вскоре явился лорд Артас с целителями и слугами.
— Что-то случилось? Он сделал тебе предложение? — встревожился отец.