Жалу вздрогнул.
— Если следовать вашим принципам, — воскликнул он, — мы не подвинемся вперед ни на йоту!
— Что делать, дорогой мой! Сомневаться — право науки и, поверьте, наши слова покажутся более вескими, если мы не станем скрывать нашу неуверенность… Во всяком случае — это прекрасный материал для целого номера «Астральной медицины».
— И для блестящей лекции, — прибавил Жалу. — Что ж, едем. Но как оставить этих больных без присмотра?
— Я отвечаю за Жака, — сказал Мутье, — но мы можем по дороге заехать в Жювизи и я пришлю к нему оттуда знакомого доктора. Светает… Пора и укладываться!
Перед отъездом они написали госпоже де ла Боссьер прощальное письмо, выдержанное в весьма достойном тоне. В конце концов, не будь их здесь, Жак де ла Боссьер так и остался бы мертвым. Фанни велела шоферу, чуть свет, предоставить автомобиль в распоряжение медиков.
Когда машина подъезжала к Жювизи и оказалась неподалеку от маленького домика на берегу реки, Мутье велел остановиться. На опушке небольшой кленовой рощи он увидел тонкий силуэт Марты Сен-Фирмен. Казалось, она ожидала их и была уверена, что они проедут мимо.
— Кто это? — спросил Жалу.
— Та самая Марта, о которой я говорил вам… Марта, видящая призраков… Выходите!..
Оба подошли к ней. Она кивнула им головой и сказала без всякого волнения:
— Значит, вам в самом деле удалось оживить его? С тех пор я не видела Андре… и мне хотелось бы узнать новости!
Врачи переглянулись.
— Это правда, мы имели счастье спасти жизнь господину де ла Боссьеру. Но откуда вы знаете, что нам удалось оживить его?
— Андре сказал мне…
— Вы, значит, видели «привидение»?
— Да, спустя несколько минут после несчастного случая, при котором Андре присутствовал. Он сказал, что профессор Жалу и вы пытаетесь оживить мертвеца.
— Уверены ли вы, что вам сказал это именно Андре? — мягко спросил доктор Мутье. — Дитя мое, я уже говорил, что вам, учитывая состояние вашего здоровья, нужно остерегаться собственных ушей и глаз!.. Я лично думаю, что слух об операции дошел до вас… ну, хотя бы через прислугу… может быть, ваша старая служанка…
— Я с ней не разговариваю… я не разговариваю с мужем… я говорю только с Андре, когда Андре этого хочет… Он рассказал мне обо всем, обо всем, что видел и слышал… Он пришел ко мне, зная, что я его жду… Он рассказал, как вы, доктор Мутье, шепотом сказали доктору Жалу: «Если я окончу операцию в течение десяти минут, выйдет толк!». Это правда? Да или нет?..
Они переглянулись, остолбенев от удивления. Марта повернулась к ним спиной и медленными шагами направилась к маленькому домику на берегу реки.
В этот четверг (профессор Жалу читал свои лекции по четвергам) небольшая улица, на которую выходит величественный парадный подъезд «Высшей школы общественных наук», была с раннего утра запружена густой толпой студентов-медиков. Они беспрестанно обменивались грубыми шуточками по адресу теории манифестации мертвых, а также «Философических и экспериментальных докладов о врачевании души» Жалу.
— В «душу» мы не верим, — говорили они. Не верили они также в воскрешенного доктором Мутье мертвеца. Они были убеждены в том, что молодчик был еще жив, когда его начали резать. Стетоскоп ничего не доказывает.
— Существует лишь одно верное доказательство смерти, — говорили они, — и это — трупное окоченение!.. Ну, так вот! Этого окоченения не было налицо! Да его и не могло быть!.. Не могло — по той простой причине, что для успеха операции нужно, чтобы труп был еще теплым!
Жалу вздрогнул.
— Если следовать вашим принципам, — воскликнул он, — мы не подвинемся вперед ни на йоту!
— Что делать, дорогой мой! Сомневаться — право науки и, поверьте, наши слова покажутся более вескими, если мы не станем скрывать нашу неуверенность… Во всяком случае — это прекрасный материал для целого номера «Астральной медицины».
— И для блестящей лекции, — прибавил Жалу. — Что ж, едем. Но как оставить этих больных без присмотра?
— Я отвечаю за Жака, — сказал Мутье, — но мы можем по дороге заехать в Жювизи и я пришлю к нему оттуда знакомого доктора. Светает… Пора и укладываться!
Перед отъездом они написали госпоже де ла Боссьер прощальное письмо, выдержанное в весьма достойном тоне. В конце концов, не будь их здесь, Жак де ла Боссьер так и остался бы мертвым. Фанни велела шоферу, чуть свет, предоставить автомобиль в распоряжение медиков.
Когда машина подъезжала к Жювизи и оказалась неподалеку от маленького домика на берегу реки, Мутье велел остановиться. На опушке небольшой кленовой рощи он увидел тонкий силуэт Марты Сен-Фирмен. Казалось, она ожидала их и была уверена, что они проедут мимо.
— Кто это? — спросил Жалу.
— Та самая Марта, о которой я говорил вам… Марта, видящая призраков… Выходите!..
Оба подошли к ней. Она кивнула им головой и сказала без всякого волнения:
— Значит, вам в самом деле удалось оживить его? С тех пор я не видела Андре… и мне хотелось бы узнать новости!
Врачи переглянулись.
— Это правда, мы имели счастье спасти жизнь господину де ла Боссьеру. Но откуда вы знаете, что нам удалось оживить его?
— Андре сказал мне…
— Вы, значит, видели «привидение»?
— Да, спустя несколько минут после несчастного случая, при котором Андре присутствовал. Он сказал, что профессор Жалу и вы пытаетесь оживить мертвеца.
— Уверены ли вы, что вам сказал это именно Андре? — мягко спросил доктор Мутье. — Дитя мое, я уже говорил, что вам, учитывая состояние вашего здоровья, нужно остерегаться собственных ушей и глаз!.. Я лично думаю, что слух об операции дошел до вас… ну, хотя бы через прислугу… может быть, ваша старая служанка…
— Я с ней не разговариваю… я не разговариваю с мужем… я говорю только с Андре, когда Андре этого хочет… Он рассказал мне обо всем, обо всем, что видел и слышал… Он пришел ко мне, зная, что я его жду… Он рассказал, как вы, доктор Мутье, шепотом сказали доктору Жалу: «Если я окончу операцию в течение десяти минут, выйдет толк!». Это правда? Да или нет?..
Они переглянулись, остолбенев от удивления. Марта повернулась к ним спиной и медленными шагами направилась к маленькому домику на берегу реки.
В этот четверг (профессор Жалу читал свои лекции по четвергам) небольшая улица, на которую выходит величественный парадный подъезд «Высшей школы общественных наук», была с раннего утра запружена густой толпой студентов-медиков. Они беспрестанно обменивались грубыми шуточками по адресу теории манифестации мертвых, а также «Философических и экспериментальных докладов о врачевании души» Жалу.
— В «душу» мы не верим, — говорили они. Не верили они также в воскрешенного доктором Мутье мертвеца. Они были убеждены в том, что молодчик был еще жив, когда его начали резать. Стетоскоп ничего не доказывает.
— Существует лишь одно верное доказательство смерти, — говорили они, — и это — трупное окоченение!.. Ну, так вот! Этого окоченения не было налицо! Да его и не могло быть!.. Не могло — по той простой причине, что для успеха операции нужно, чтобы труп был еще теплым!