Дис - Тима Феев 17 стр.


— Кажется восемь, — проговорила Катя.

— А восемь это сколько? — все еще туго соображая, уточнил Антон.

— Сто миллионов, — медленно проговорила Катя и посмотрела на своего возлюбленного.

— Мама родная, — Антон даже испугался, — и это вот так сразу, за одно утро. А ведь пока толком еще никто ничего не знает. Ужас какой, — он сел.

— Я, кажется, начинаю теперь понимать, — все так же медленно проговорила Катя, — почему нас попросили из дома сегодня не выходить. Ведь если такие деньги, — она теперь уже с опаской посмотрела на окно, у которого еще совсем недавно сидела, — то это действительно, лучше пока не высовываться, — она прижалась к Антону. — Ну Антошка, — она глянула на него с легкой иронией, — я с тобой дружу.

— Нет Катюш, — ответил ей на это Антон совершенно счастливый, — ты меня любишь.

И все же им и вправду лучше было сегодня не выходить на улицу. Потому что пресса — уж как это у них вышло, не ясно — очень скоро пронюхала о сумме только что подписанного патентного соглашения, отчего и раструбила об этом по всем каналам. И теперь уже все узнали, сколько денег получил в то утро Антон. Причем даже на его бывшей работе весь коллектив буквально обступил телевизор, который висел у них на стене рядом с постом охраны и, не отрываясь, смотрел очередной выпуск новостей. Видела все это и Наталья Сергеевна. И была просто в шоке. А ведь ей так не понравился тот загородный дом Антона в его захолустном подмосковном поселке. «Какой там к черту дом, — думала она теперь, — он при желании может сейчас хоть десять любых домов себе купить, причем в самых элитных коттеджных поселках». И так она расстроилась из-за всего этого, что чуть было не расплакалась. А тут еще и ее шеф, Павел Иванович, как назло, под руку подвернул:

— Смотрите Наташенька, как наш Антон-то вырос. Ведь он же теперь, ну прямо-таки миллионер.

И этого Наталья Сергеевна уже не перенесла. Отчего в упор посмотрела на своего непосредственного начальника испепеляющим взглядом, а потом очень громко и с большим чувством добавила:

— Да пошел ты к черту… енот!

Почему она так сказала, понять было нельзя. В особенности, при чем же здесь был енот. Однако эта, очередная ее странная реплика, была последней фразой произнесенной ей в этой компании. И не потому даже, что ее потом уволили, а потому, что она и сама не пожелала в ней больше работать. Отчего тут же направилась к выходу, благо, что все и так стояли неподалеку от проходной, вышла на улицу и никогда более назад уже не возвращалась.

— Кротик, я улетаю, — начала Люн этот грустный для них обоих разговор. — Я просто должна сейчас. Я уже собрала достаточно материалов о вашей цивилизации и хочу показать все это нашим ученым. Пусть они попробуют убедить хотя бы кого-нибудь из элов в высших плоскостях помочь вам. Сама же я ничего тут не в силах поделать. Но они, — она указала пальцем наверх, — могут и, по-моему, должны. Я отца своего попрошу, чтобы он мне посодействовал. А он у меня очень влиятельный эл. Поэтому так.

Антон стоял как оглушенный. Он, конечно, сразу тогда догадался, что Люн покидает его не на один день и не на два, как она делала это прежде, а на более долгий срок. «Но, быть может, хотя бы не навсегда?» — он посмотрел на девочку. А та просто стояла сейчас перед ним неподвижно и грустно смотрела ему прямо в глаза. Она действительно — и это Антон точно вспомнил — в последние несколько дней была какая-то сама не своя. Она все это время, что они тут пребывали в заточении, ходила за Катей словно кошка, постоянно наблюдая за ней и буквально впитывая каждое ее слово. На самого Антона она теперь почему-то мало обращала внимания, и это уже само по себе показалось ему довольно странным. И вот теперь это.

— Люн, прости, — Антон присел на корточки, — но долго ли тебя не будет? Скажи мне, пожалуйста, потому что все-таки лучше знать правду, чем оставаться в неведении.

— Не бойся, кротик, — Люн взяла его за руку, — я обязательно еще вернусь, просто мне лететь далеко. И даже мой Гнорх не сможет меня доставить быстрее. Хотя он и быстрый очень, и здорово умеет лавировать в потоках светового ветра от Арона. Но раньше полугода назад меня не жди.

— Я буду ждать, Люн, каждый день буду тебя ждать и думать о тебе. Главное, чтобы ты все-таки вернулась. Да и потом, этот еще цветок, — он указал на свой полупрозрачный цветок, который носил теперь на шее, — всегда со мной.

— Я обязательно вернусь, — уверенно произнесла девочка, — можешь даже не сомневаться. Но и тебя я тоже кое о чем попрошу и не оставлю здесь без дела. Помнишь, я как-то говорила тебе, что ты можешь мне помочь. Что ты можешь ходить в музеи, ездить на раскопки, собирать для меня информацию? Так вот, — ничего этого теперь не нужно. Я все сделала сама без тебя. Но есть такие вещи, которые я просто не могу, — она посмотрела на свою полупрозрачную руку, — в силу своей природы выполнить. А именно помочь некоторым людям. Самым талантливым изо всей вашей человеческой цивилизации. Я все-таки нашла их наконец, потому что теперь поняла как, — она посмотрела на Антона. — Почти всех… почти. Всего их шестеро, примерно, хотя и нашла я лишь четырех. Но даже и им я ничем не могу помочь, потому что они находятся в местах, из которых я никак не могу их вызволить.

— Я, кажется, начинаю понимать, — неуверенно проговорил Антон, — это такие же как и я люди, которые могут тебя видеть, так?

— Ну, почти. Они действительно могут меня видеть, по крайней мере некоторые из них, а остальные просто слышать. Да и то очень слабо. Поэтому им до тебя, конечно, очень далеко, — Люн вздохнула. — Но они достойны помощи, любой помощи. И поэтому ты сделаешь все, чтобы облегчить их участь. Это настоящие бриллианты среди всех самых выдающихся представителей вашей расы. Однако они, как это часто и бывает у вас, недооценены обществом, а проще говоря, отвергнуты им. Они заперты в разного рода местах: кто в тюрьмах, кто в сумасшедшем доме, а кто и просто бродяжничает. Но это не так уж и важно. Главное, сейчас им помочь, а некоторых и полечить. Сначала ты, конечно, сам попытайся, ну а если не сумеешь, то тогда уже я тебе подскажу как, — Люн указала на цветок на шее Антона. — Но поторопись, потому что они могут погибнуть. Это очень хрупкие и чувствительные натуры и любой шок может их легко убить.

— Я сделаю все, что ты просишь, — также уверенно ответил Антон. — Ведь я теперь довольно богатый и очень известный человек. И мне просто не смогут отказать. Ну, а даже если и смогут, то я постараюсь как-нибудь иначе их вызволить. Да вот хотя бы и побег устрою. С деньгами-то возможно все.

— Я назову тебе их имена и где они находятся. Хотя нет, лучше запишу все, чтобы ты опять не забыл. Ведь ты уже однажды забыл выполнить мою просьбу. Хотя, конечно, тогда все было и иначе.

Люн отошла от Антона и уселась на свое, по всей видимости, любимое раскладное кресло. Она, конечно, еще много чего ему рассказывала и описывала этих людей. А потом уточнила, что один из них находился в Китае, где-то в горах Тибета, второй, точнее вторая, вот прямо здесь в России в тюрьме, третий в Индии, а последний в Англии. Все эти люди были очень разными и совершенно не походили друг на друга. Однако одно их безусловно объединяло — невероятная эмоциональная интуиция или даже, правильнее сказать, сверхчувствительность, отчего они и могли ощущать присутствие Люн. Кто-то и вправду почти видел ее, точнее лишь неопределенно-туманный ее силуэт, а кто-то слышал. Антону вспомнился в связи с этим один странный случай, который произошел прямо здесь в их квартире, когда Катя просто шла куда-то из комнаты в комнату, а Люн, по устоявшейся уже привычке следовала за ней по пятам. И тут Катя отчего-то вдруг остановилась, словно и вправду почувствовала нечто, обернулась и медленно протянула руку вперед. Она даже слегка коснулась средним пальцем самого кончика носа Люн, но затем почему-то замерла словно в нерешительности, немного подумала, повернулась и пошла дальше.

— Кажется восемь, — проговорила Катя.

— А восемь это сколько? — все еще туго соображая, уточнил Антон.

— Сто миллионов, — медленно проговорила Катя и посмотрела на своего возлюбленного.

— Мама родная, — Антон даже испугался, — и это вот так сразу, за одно утро. А ведь пока толком еще никто ничего не знает. Ужас какой, — он сел.

— Я, кажется, начинаю теперь понимать, — все так же медленно проговорила Катя, — почему нас попросили из дома сегодня не выходить. Ведь если такие деньги, — она теперь уже с опаской посмотрела на окно, у которого еще совсем недавно сидела, — то это действительно, лучше пока не высовываться, — она прижалась к Антону. — Ну Антошка, — она глянула на него с легкой иронией, — я с тобой дружу.

— Нет Катюш, — ответил ей на это Антон совершенно счастливый, — ты меня любишь.

И все же им и вправду лучше было сегодня не выходить на улицу. Потому что пресса — уж как это у них вышло, не ясно — очень скоро пронюхала о сумме только что подписанного патентного соглашения, отчего и раструбила об этом по всем каналам. И теперь уже все узнали, сколько денег получил в то утро Антон. Причем даже на его бывшей работе весь коллектив буквально обступил телевизор, который висел у них на стене рядом с постом охраны и, не отрываясь, смотрел очередной выпуск новостей. Видела все это и Наталья Сергеевна. И была просто в шоке. А ведь ей так не понравился тот загородный дом Антона в его захолустном подмосковном поселке. «Какой там к черту дом, — думала она теперь, — он при желании может сейчас хоть десять любых домов себе купить, причем в самых элитных коттеджных поселках». И так она расстроилась из-за всего этого, что чуть было не расплакалась. А тут еще и ее шеф, Павел Иванович, как назло, под руку подвернул:

— Смотрите Наташенька, как наш Антон-то вырос. Ведь он же теперь, ну прямо-таки миллионер.

И этого Наталья Сергеевна уже не перенесла. Отчего в упор посмотрела на своего непосредственного начальника испепеляющим взглядом, а потом очень громко и с большим чувством добавила:

— Да пошел ты к черту… енот!

Почему она так сказала, понять было нельзя. В особенности, при чем же здесь был енот. Однако эта, очередная ее странная реплика, была последней фразой произнесенной ей в этой компании. И не потому даже, что ее потом уволили, а потому, что она и сама не пожелала в ней больше работать. Отчего тут же направилась к выходу, благо, что все и так стояли неподалеку от проходной, вышла на улицу и никогда более назад уже не возвращалась.

— Кротик, я улетаю, — начала Люн этот грустный для них обоих разговор. — Я просто должна сейчас. Я уже собрала достаточно материалов о вашей цивилизации и хочу показать все это нашим ученым. Пусть они попробуют убедить хотя бы кого-нибудь из элов в высших плоскостях помочь вам. Сама же я ничего тут не в силах поделать. Но они, — она указала пальцем наверх, — могут и, по-моему, должны. Я отца своего попрошу, чтобы он мне посодействовал. А он у меня очень влиятельный эл. Поэтому так.

Антон стоял как оглушенный. Он, конечно, сразу тогда догадался, что Люн покидает его не на один день и не на два, как она делала это прежде, а на более долгий срок. «Но, быть может, хотя бы не навсегда?» — он посмотрел на девочку. А та просто стояла сейчас перед ним неподвижно и грустно смотрела ему прямо в глаза. Она действительно — и это Антон точно вспомнил — в последние несколько дней была какая-то сама не своя. Она все это время, что они тут пребывали в заточении, ходила за Катей словно кошка, постоянно наблюдая за ней и буквально впитывая каждое ее слово. На самого Антона она теперь почему-то мало обращала внимания, и это уже само по себе показалось ему довольно странным. И вот теперь это.

— Люн, прости, — Антон присел на корточки, — но долго ли тебя не будет? Скажи мне, пожалуйста, потому что все-таки лучше знать правду, чем оставаться в неведении.

— Не бойся, кротик, — Люн взяла его за руку, — я обязательно еще вернусь, просто мне лететь далеко. И даже мой Гнорх не сможет меня доставить быстрее. Хотя он и быстрый очень, и здорово умеет лавировать в потоках светового ветра от Арона. Но раньше полугода назад меня не жди.

— Я буду ждать, Люн, каждый день буду тебя ждать и думать о тебе. Главное, чтобы ты все-таки вернулась. Да и потом, этот еще цветок, — он указал на свой полупрозрачный цветок, который носил теперь на шее, — всегда со мной.

— Я обязательно вернусь, — уверенно произнесла девочка, — можешь даже не сомневаться. Но и тебя я тоже кое о чем попрошу и не оставлю здесь без дела. Помнишь, я как-то говорила тебе, что ты можешь мне помочь. Что ты можешь ходить в музеи, ездить на раскопки, собирать для меня информацию? Так вот, — ничего этого теперь не нужно. Я все сделала сама без тебя. Но есть такие вещи, которые я просто не могу, — она посмотрела на свою полупрозрачную руку, — в силу своей природы выполнить. А именно помочь некоторым людям. Самым талантливым изо всей вашей человеческой цивилизации. Я все-таки нашла их наконец, потому что теперь поняла как, — она посмотрела на Антона. — Почти всех… почти. Всего их шестеро, примерно, хотя и нашла я лишь четырех. Но даже и им я ничем не могу помочь, потому что они находятся в местах, из которых я никак не могу их вызволить.

— Я, кажется, начинаю понимать, — неуверенно проговорил Антон, — это такие же как и я люди, которые могут тебя видеть, так?

— Ну, почти. Они действительно могут меня видеть, по крайней мере некоторые из них, а остальные просто слышать. Да и то очень слабо. Поэтому им до тебя, конечно, очень далеко, — Люн вздохнула. — Но они достойны помощи, любой помощи. И поэтому ты сделаешь все, чтобы облегчить их участь. Это настоящие бриллианты среди всех самых выдающихся представителей вашей расы. Однако они, как это часто и бывает у вас, недооценены обществом, а проще говоря, отвергнуты им. Они заперты в разного рода местах: кто в тюрьмах, кто в сумасшедшем доме, а кто и просто бродяжничает. Но это не так уж и важно. Главное, сейчас им помочь, а некоторых и полечить. Сначала ты, конечно, сам попытайся, ну а если не сумеешь, то тогда уже я тебе подскажу как, — Люн указала на цветок на шее Антона. — Но поторопись, потому что они могут погибнуть. Это очень хрупкие и чувствительные натуры и любой шок может их легко убить.

— Я сделаю все, что ты просишь, — также уверенно ответил Антон. — Ведь я теперь довольно богатый и очень известный человек. И мне просто не смогут отказать. Ну, а даже если и смогут, то я постараюсь как-нибудь иначе их вызволить. Да вот хотя бы и побег устрою. С деньгами-то возможно все.

— Я назову тебе их имена и где они находятся. Хотя нет, лучше запишу все, чтобы ты опять не забыл. Ведь ты уже однажды забыл выполнить мою просьбу. Хотя, конечно, тогда все было и иначе.

Люн отошла от Антона и уселась на свое, по всей видимости, любимое раскладное кресло. Она, конечно, еще много чего ему рассказывала и описывала этих людей. А потом уточнила, что один из них находился в Китае, где-то в горах Тибета, второй, точнее вторая, вот прямо здесь в России в тюрьме, третий в Индии, а последний в Англии. Все эти люди были очень разными и совершенно не походили друг на друга. Однако одно их безусловно объединяло — невероятная эмоциональная интуиция или даже, правильнее сказать, сверхчувствительность, отчего они и могли ощущать присутствие Люн. Кто-то и вправду почти видел ее, точнее лишь неопределенно-туманный ее силуэт, а кто-то слышал. Антону вспомнился в связи с этим один странный случай, который произошел прямо здесь в их квартире, когда Катя просто шла куда-то из комнаты в комнату, а Люн, по устоявшейся уже привычке следовала за ней по пятам. И тут Катя отчего-то вдруг остановилась, словно и вправду почувствовала нечто, обернулась и медленно протянула руку вперед. Она даже слегка коснулась средним пальцем самого кончика носа Люн, но затем почему-то замерла словно в нерешительности, немного подумала, повернулась и пошла дальше.

Назад Дальше