Робин хотела возразить, но Гомер быстро перебил её.
Мы должны задавать друг другу такие вопросы, – сказал он. – Нам надо понять. Ничего хорошего не будет, если в критический момент окажется, что кто-то не в силах исполнить задуманное. Тогда мы просто погибнем.
– Боже, мне иногда хочется, чтобы мы оказались в плену, как все остальные, – покачала головой я. – Но почему именно нам приходится всё это делать? Я не знаю, на что способна, и не узнаю, пока не окажусь в конкретной ситуации. Но думаю, что смогла бы застрелить одного из них.
– Отлично, – кивнул Гомер. – Ли?
– Я никого не подведу, – ответил тот.
– Что это значит?! – Робин начала выходить из себя. – Получается, что любой из нас, кто не хочет убивать, подводит остальных? Будь реалистом, Ли! Иногда для того, чтобы не сделать чего-то, нужно больше храбрости, чем для того, чтобы сделать.
Ли промолчал, просто снова задумался, не обращая внимания на то, что я поглаживаю его бедро. Гомер наблюдал за ним с минуту, потом вздохнул и повернулся к Фай:
– А ты, Фай?
– Сделаю всё, что смогу, – ответила она. – Даже если придётся уничтожить наш дом. Но, если честно, не вижу необходимости. В нашем доме поселили просто рядовых. Ни одной важной персоны там, похоже, нет.
– А ты сможешь в кого-нибудь выстрелить? – спросил Гомер.
– Нет. Ты же знаешь, я ни разу в жизни ни из чего не стреляла. Я уже умею заряжать и так далее, но стрелять не хочу.
– Ладно, хорошо, – кивнул Гомер. – Но сумеешь ли ты столкнуть кого-то с крыши, или зарезать, или, например, бросить в ванну электронагреватель, чтобы кого-то убило током?
– Наверное, только последнее.
– Значит, ты могла бы кого-то убить, если бы при этом не нужно было вступать в физический контакт?
– Пожалуй… Тут действительно есть разница. Я, наверное, и стрелять могла бы, если бы умела обращаться с ружьём.
– Робин?
– То, что сказала Элли, заставляет меня задуматься, – неожиданно сказала Робин. – Когда она спросила, почему именно мы оказались в таком положении, почему не попали в плен, как остальные… Может, для нас это некое испытание, проверка, мы должны продемонстрировать, на что способны… – Она встала, прошла к окну, потом повернулась к нам лицом. – И в конце, возможно, нас будут судить именно по тому, как мы справились с самими собой. Думаю, мы только тогда сможем пройти это испытание, если будем действовать с честью, если изо всех сил будем стараться поступать правильно. Если мы не станем делать что-то из жадности, амбиций, ненависти, жажды крови… если будем поверять все собственными убеждениями, постараемся быть храбрыми, честными, справедливыми… ну, думаю, ничего другого от нас и не требуется. Мы вовсе не обязаны быть безупречными, стоит хотя бы просто стремиться к этому.
– Ну и что ты готова совершить? – спросил Гомер.
– Не могу сказать заранее. Давайте составим план, а я сделаю всё, что смогу, чтобы его осуществить. И пока тебе придётся удовлетвориться этим.
– А как насчёт тебя самого, Гомер? – спросила я.
Гомер ответил, и его голос был таким же решительным, как и взгляд:
– Я буду сражаться и ни перед чем не отступлю. Ну, пожалуй, хладнокровно убить женщину-солдата мне было бы трудновато, это самое тяжёлое для меня. Может, это и нелогично, но так уж оно есть. Но думаю, если понадобится, я и это сделаю.
Робин хотела возразить, но Гомер быстро перебил её.
Мы должны задавать друг другу такие вопросы, – сказал он. – Нам надо понять. Ничего хорошего не будет, если в критический момент окажется, что кто-то не в силах исполнить задуманное. Тогда мы просто погибнем.
– Боже, мне иногда хочется, чтобы мы оказались в плену, как все остальные, – покачала головой я. – Но почему именно нам приходится всё это делать? Я не знаю, на что способна, и не узнаю, пока не окажусь в конкретной ситуации. Но думаю, что смогла бы застрелить одного из них.
– Отлично, – кивнул Гомер. – Ли?
– Я никого не подведу, – ответил тот.
– Что это значит?! – Робин начала выходить из себя. – Получается, что любой из нас, кто не хочет убивать, подводит остальных? Будь реалистом, Ли! Иногда для того, чтобы не сделать чего-то, нужно больше храбрости, чем для того, чтобы сделать.
Ли промолчал, просто снова задумался, не обращая внимания на то, что я поглаживаю его бедро. Гомер наблюдал за ним с минуту, потом вздохнул и повернулся к Фай:
– А ты, Фай?
– Сделаю всё, что смогу, – ответила она. – Даже если придётся уничтожить наш дом. Но, если честно, не вижу необходимости. В нашем доме поселили просто рядовых. Ни одной важной персоны там, похоже, нет.
– А ты сможешь в кого-нибудь выстрелить? – спросил Гомер.
– Нет. Ты же знаешь, я ни разу в жизни ни из чего не стреляла. Я уже умею заряжать и так далее, но стрелять не хочу.
– Ладно, хорошо, – кивнул Гомер. – Но сумеешь ли ты столкнуть кого-то с крыши, или зарезать, или, например, бросить в ванну электронагреватель, чтобы кого-то убило током?
– Наверное, только последнее.
– Значит, ты могла бы кого-то убить, если бы при этом не нужно было вступать в физический контакт?
– Пожалуй… Тут действительно есть разница. Я, наверное, и стрелять могла бы, если бы умела обращаться с ружьём.
– Робин?
– То, что сказала Элли, заставляет меня задуматься, – неожиданно сказала Робин. – Когда она спросила, почему именно мы оказались в таком положении, почему не попали в плен, как остальные… Может, для нас это некое испытание, проверка, мы должны продемонстрировать, на что способны… – Она встала, прошла к окну, потом повернулась к нам лицом. – И в конце, возможно, нас будут судить именно по тому, как мы справились с самими собой. Думаю, мы только тогда сможем пройти это испытание, если будем действовать с честью, если изо всех сил будем стараться поступать правильно. Если мы не станем делать что-то из жадности, амбиций, ненависти, жажды крови… если будем поверять все собственными убеждениями, постараемся быть храбрыми, честными, справедливыми… ну, думаю, ничего другого от нас и не требуется. Мы вовсе не обязаны быть безупречными, стоит хотя бы просто стремиться к этому.
– Ну и что ты готова совершить? – спросил Гомер.
– Не могу сказать заранее. Давайте составим план, а я сделаю всё, что смогу, чтобы его осуществить. И пока тебе придётся удовлетвориться этим.
– А как насчёт тебя самого, Гомер? – спросила я.
Гомер ответил, и его голос был таким же решительным, как и взгляд:
– Я буду сражаться и ни перед чем не отступлю. Ну, пожалуй, хладнокровно убить женщину-солдата мне было бы трудновато, это самое тяжёлое для меня. Может, это и нелогично, но так уж оно есть. Но думаю, если понадобится, я и это сделаю.