— Вы видели дым? — спросила госпожа Типпель.
— Да.
Дагмар не могла его пропустить: её окна выходили на северо-западную сторону, и с её четырнадцатого этажа открывался отличный вид на горящий город.
— Это Глодок, — сказала голландка. — Район, где живут китайцы.
Снова зазвенела музыка из лифта.
— В 60-е, — заговорил её муж, — китайцев убивали за то, что они коммунисты. В 98-м их убивали за то, что они капиталисты. Теперь их снова убивают за то, что они капиталисты.
— Козлы отпущения, — вставила госпожа Типпель.
— Да, да. — Взгляд голубых глаз господина Типпеля выражал грусть. — Правительству и военным всегда нужен кто-то, на кого можно свалить вину за собственные ошибки. И теперь китайцы будут платить по счетам содеянного этим правительством.
— Даже если китайцы действительно виноваты в атаке на индонезийскую рупию, они живут не здесь, — заметила госпожа Типпель. — Те китайцы сидят в Гонконге, Шанхае, или где-то ещё.
Голландская пара заметила, как Дагмар шла по террасе с фруктовой тарелкой в руках, и решила пригласить её присоединиться к ним.
Дагмар положила в рот кусочек фрукта и зажмурилась, наслаждаясь вкусом. Когда господин Типпель вновь заговорил, она потеряла интерес к завтраку.
— В 98-м было чудовищно, — рассказывал Типпель. — Военных совсем недавно отстранили от власти, они решили, что, если в стране вновь воцарится хаос, их призовут обратно для наведения порядка. Те беспорядки организовывали именно они.
— Тогда орудовали целые отряды насильников, — вставила госпожа Типпель.
Дагмар открыла, было, рот, но не нашлась с ответом.
— Сейчас происходит то же самое? — спросила она.
Типпели взглянули друг на друга.
— Кто знает, — ответил господин Типпель. — Армия точно участвует. Они взяли город в кольцо.
Как в играх, в которые она играла, думала Дагмар, пока на заднем плане в лифте играла музыка. Хождения по подземельям, битвы, стычки, набеги и осады. Бесконечные вращения кубика с двадцатью гранями, очки набранного опыта.
И всё это ни черта не стоило потраченного времени. Она не имела никакого представления, как себя вести в городе, окружённом его собственной армией. Она не знала, как вести себя перед лицом разъярённой толпы, кроме как спрятаться в туалете магазина.
Для жизни в реальном мире все эти ролевые игры — лишь пустая трата времени.
Когда в её телефоне заиграл «Гарлемский ноктюрн» в исполнении Джонни Отиса, Дагмар поначалу не обратила на него внимания. Звук мелодии телефона практически сливался с музыкой из лифта. Когда она, наконец, осознала, что ей звонят, то немедленно сняла трубку.
— Дагмар? — Это был Чарли. — Ты до сих пор в Джакарте?
— Вы видели дым? — спросила госпожа Типпель.
— Да.
Дагмар не могла его пропустить: её окна выходили на северо-западную сторону, и с её четырнадцатого этажа открывался отличный вид на горящий город.
— Это Глодок, — сказала голландка. — Район, где живут китайцы.
Снова зазвенела музыка из лифта.
— В 60-е, — заговорил её муж, — китайцев убивали за то, что они коммунисты. В 98-м их убивали за то, что они капиталисты. Теперь их снова убивают за то, что они капиталисты.
— Козлы отпущения, — вставила госпожа Типпель.
— Да, да. — Взгляд голубых глаз господина Типпеля выражал грусть. — Правительству и военным всегда нужен кто-то, на кого можно свалить вину за собственные ошибки. И теперь китайцы будут платить по счетам содеянного этим правительством.
— Даже если китайцы действительно виноваты в атаке на индонезийскую рупию, они живут не здесь, — заметила госпожа Типпель. — Те китайцы сидят в Гонконге, Шанхае, или где-то ещё.
Голландская пара заметила, как Дагмар шла по террасе с фруктовой тарелкой в руках, и решила пригласить её присоединиться к ним.
Дагмар положила в рот кусочек фрукта и зажмурилась, наслаждаясь вкусом. Когда господин Типпель вновь заговорил, она потеряла интерес к завтраку.
— В 98-м было чудовищно, — рассказывал Типпель. — Военных совсем недавно отстранили от власти, они решили, что, если в стране вновь воцарится хаос, их призовут обратно для наведения порядка. Те беспорядки организовывали именно они.
— Тогда орудовали целые отряды насильников, — вставила госпожа Типпель.
Дагмар открыла, было, рот, но не нашлась с ответом.
— Сейчас происходит то же самое? — спросила она.
Типпели взглянули друг на друга.
— Кто знает, — ответил господин Типпель. — Армия точно участвует. Они взяли город в кольцо.
Как в играх, в которые она играла, думала Дагмар, пока на заднем плане в лифте играла музыка. Хождения по подземельям, битвы, стычки, набеги и осады. Бесконечные вращения кубика с двадцатью гранями, очки набранного опыта.
И всё это ни черта не стоило потраченного времени. Она не имела никакого представления, как себя вести в городе, окружённом его собственной армией. Она не знала, как вести себя перед лицом разъярённой толпы, кроме как спрятаться в туалете магазина.
Для жизни в реальном мире все эти ролевые игры — лишь пустая трата времени.
Когда в её телефоне заиграл «Гарлемский ноктюрн» в исполнении Джонни Отиса, Дагмар поначалу не обратила на него внимания. Звук мелодии телефона практически сливался с музыкой из лифта. Когда она, наконец, осознала, что ей звонят, то немедленно сняла трубку.
— Дагмар? — Это был Чарли. — Ты до сих пор в Джакарте?