— Й-е-е, они б с катушек съехали, — сказал Ник.
— Помнишь, хорошо они однажды шли, а потом провалились с треском.
— Не говори, — сказал Ник, вспомнив.
Билл привстал, чтобы взять книгу на столе у окна. Она лежала раскрытая, как он ее оставил, выходя из дома. Одной рукой держа стакан, а другой книгу, он снова сел и привалился спиной к креслу Ника.
— Чего читаешь?
— «Ричарда Феверела».
— Я не смог продраться.
— Да ладно, — сказал Билл. — Книжка неплохая, Вимедж.
— А у тебя есть, чего я не читал? — спросил Ник.
— «Лесную любовь»?
— Ну да. Где они каждую ночь ложатся спать и кладут между собой обнаженный меч.
— Но ведь хорошо написано, Вимедж.
— Отлично. Только я не могу понять, чего хорошего в мече. Он ведь все время должен стоять ребром, а если лежит плашмя, можно просто перекатиться сверху, и ничего не мешает.
— Это символ, — сказал Билл.
— Конечно, символ, — сказал Ник, — но пользы от него никакой.
— А читал «Стойкость»?
— Это вещь, — сказал Ник. — Настоящая. Как там его отец изводит всю дорогу. У тебя что-нибудь еще есть Уолпола?
— «Темный лес», — сказал Билл. — Про Россию.
— Откуда он знает про Россию?
— Не знаю. Не поймешь, откуда они что берут. Может, он был там в детстве. Но у него все складно выходит.
— Я бы с ним пообщался, — сказал Ник.
— Я бы с Честертоном пообщался, — сказал Билл.
— Й-е-е, они б с катушек съехали, — сказал Ник.
— Помнишь, хорошо они однажды шли, а потом провалились с треском.
— Не говори, — сказал Ник, вспомнив.
Билл привстал, чтобы взять книгу на столе у окна. Она лежала раскрытая, как он ее оставил, выходя из дома. Одной рукой держа стакан, а другой книгу, он снова сел и привалился спиной к креслу Ника.
— Чего читаешь?
— «Ричарда Феверела».
— Я не смог продраться.
— Да ладно, — сказал Билл. — Книжка неплохая, Вимедж.
— А у тебя есть, чего я не читал? — спросил Ник.
— «Лесную любовь»?
— Ну да. Где они каждую ночь ложатся спать и кладут между собой обнаженный меч.
— Но ведь хорошо написано, Вимедж.
— Отлично. Только я не могу понять, чего хорошего в мече. Он ведь все время должен стоять ребром, а если лежит плашмя, можно просто перекатиться сверху, и ничего не мешает.
— Это символ, — сказал Билл.
— Конечно, символ, — сказал Ник, — но пользы от него никакой.
— А читал «Стойкость»?
— Это вещь, — сказал Ник. — Настоящая. Как там его отец изводит всю дорогу. У тебя что-нибудь еще есть Уолпола?
— «Темный лес», — сказал Билл. — Про Россию.
— Откуда он знает про Россию?
— Не знаю. Не поймешь, откуда они что берут. Может, он был там в детстве. Но у него все складно выходит.
— Я бы с ним пообщался, — сказал Ник.
— Я бы с Честертоном пообщался, — сказал Билл.