— Джек?
— Опять сигнал пропадал? — спросил едва слышный голос Джека. — Я тебя потерял. Господи, здесь темно, Гвен. Ты не поверишь. Шаги. Не думал, что я когда-нибудь ещё буду так испуган. Батарея уже почти разрядилась. Думаю, она сейчас вылупится.
— Повтори? Ты сказал «вылупится»?
— Нет, я сказал «вырубится».
— Ты сказал «вылупится». Я слышала. Джек, ты сказал, что у тебя болит голова. Головная боль и тошнота. Это как в прошлый четверг у реки? Джек, это так?
— Полагаю, да, но…
— Джек, послушай меня. Мы уже ввязались в это. Как-то, я не знаю, как, Амок опять начал на нас воздействовать. Или так, или где-то есть ещё один Амок. Ужасные головные боли. Мы практически не можем дуть.
— Под чем ты, конечно же, имела в виду «думать», — крикнул Джеймс.
— Правильно. Думать. Если бы вы с Тош не оказались по уши в дерьме, мы бы спасли вас и вернулись в Хаб. И попытались бы во всём разобраться.
— Вы должны это сделать. Сейчас же. Оставьте нас и разберитесь во всём. Если наш Амок — или какой-нибудь другой Амок — действует, это главная задача. Не мы. Ты слышишь меня, Гвен?
— О, заткнись и слушай! Я едва могу два слова слизать…
— Хм, может быть, «связать»? — подсказал Джеймс.
Гвен прикрыла рукой микрофон.
— Ты не помогаешь, ты знаешь это? Работай упорнее.
Джек тряхнул головой и снова повернулся к пульту.
— Джек?
— Я всё ещё здесь.
— Джек, я думаю, вы тоже чувствуете эффект от Амока. Ваши головные боли. От них и глаза болят.
— В этой жизни от всего могут болеть глаза.
— Избавь меня от своей блядской философии.
— Ты имела в виду «дурацкой», да?
— Я имела в виду то, что сказала! Джек, если вы с Тош чувствуете то же самое, что и мы, как далеко от нас вы можете быть? Вы не потерялись. Вы… вы здесь.
— Джек?
— Опять сигнал пропадал? — спросил едва слышный голос Джека. — Я тебя потерял. Господи, здесь темно, Гвен. Ты не поверишь. Шаги. Не думал, что я когда-нибудь ещё буду так испуган. Батарея уже почти разрядилась. Думаю, она сейчас вылупится.
— Повтори? Ты сказал «вылупится»?
— Нет, я сказал «вырубится».
— Ты сказал «вылупится». Я слышала. Джек, ты сказал, что у тебя болит голова. Головная боль и тошнота. Это как в прошлый четверг у реки? Джек, это так?
— Полагаю, да, но…
— Джек, послушай меня. Мы уже ввязались в это. Как-то, я не знаю, как, Амок опять начал на нас воздействовать. Или так, или где-то есть ещё один Амок. Ужасные головные боли. Мы практически не можем дуть.
— Под чем ты, конечно же, имела в виду «думать», — крикнул Джеймс.
— Правильно. Думать. Если бы вы с Тош не оказались по уши в дерьме, мы бы спасли вас и вернулись в Хаб. И попытались бы во всём разобраться.
— Вы должны это сделать. Сейчас же. Оставьте нас и разберитесь во всём. Если наш Амок — или какой-нибудь другой Амок — действует, это главная задача. Не мы. Ты слышишь меня, Гвен?
— О, заткнись и слушай! Я едва могу два слова слизать…
— Хм, может быть, «связать»? — подсказал Джеймс.
Гвен прикрыла рукой микрофон.
— Ты не помогаешь, ты знаешь это? Работай упорнее.
Джек тряхнул головой и снова повернулся к пульту.
— Джек?
— Я всё ещё здесь.
— Джек, я думаю, вы тоже чувствуете эффект от Амока. Ваши головные боли. От них и глаза болят.
— В этой жизни от всего могут болеть глаза.
— Избавь меня от своей блядской философии.
— Ты имела в виду «дурацкой», да?
— Я имела в виду то, что сказала! Джек, если вы с Тош чувствуете то же самое, что и мы, как далеко от нас вы можете быть? Вы не потерялись. Вы… вы здесь.