— Я хотел бы видеть Аршинова.
— Он бывает у меня два раза в неделю, обычно во вторник и пятницу.
— Где я могу застать его?
— Скорее всего, в Федерации, сейчас она в Анастасьевском переулке.
— Вы позволите оставить у вас чемодан? Так неудобно с ним в городе.
— Ради бога.
Оставив чемодан, Махно вышел на улицу и направился к Пушкинскому бульвару. Почувствовав голод, зашёл в ресторан. Обед ему не понравился, о чём Нестор не преминул выговорить официанту:
— Дерёте такие деньги, а чем кормите?
— Чем располагаем-с, — огрызнулся официант. — Не нравится, не еште-с.
Махно, уже набалованный гуляйпольским вниманием, хотел устроить хаму скандал, но вовремя вспомнил, где находится, и что привлекать здесь к себе внимание не следует.
Недовольный вышел из ресторана, не успел пройти и десяти шагов, как услышал радостное восклицание:
— Ба-а! Кого я вижу?! Нестор!
Перед ним, раскинув руки для объятия, стоял его однокамерник по Бутырке Козловский. В новенькой кожанке, в высоких сапогах, белокурый красавец.
— Мечислав! — воскликнул с искренней радостью Махно.
Они обнялись, расцеловались.
— Уж не Чека ли ты? — спросил Нестор.
— Нет, бог миловал. Я всего лишь участковый милицейский комиссар.
— Всё равно лягавый.
Козловский не обиделся, посмеялся даже.
— Ах, Нестор, мы революционеры, сам понимаешь. Куда пошлёт революция, туда и идём. Кто-то же должен поддерживать порядок.
— Оно и видно. Порядок у вас везде революционный, на вокзале у пассажиров чемоданы чистите, в ресторанах кормите помоями.
— Ну, допустим, чемоданы чистим у спекулянтов, у тех, кто на нужде наживается, а что касается ресторанов... Слушай, Нестор, идём ко мне в комиссариат, чаю попьём.
— Я хотел бы видеть Аршинова.
— Он бывает у меня два раза в неделю, обычно во вторник и пятницу.
— Где я могу застать его?
— Скорее всего, в Федерации, сейчас она в Анастасьевском переулке.
— Вы позволите оставить у вас чемодан? Так неудобно с ним в городе.
— Ради бога.
Оставив чемодан, Махно вышел на улицу и направился к Пушкинскому бульвару. Почувствовав голод, зашёл в ресторан. Обед ему не понравился, о чём Нестор не преминул выговорить официанту:
— Дерёте такие деньги, а чем кормите?
— Чем располагаем-с, — огрызнулся официант. — Не нравится, не еште-с.
Махно, уже набалованный гуляйпольским вниманием, хотел устроить хаму скандал, но вовремя вспомнил, где находится, и что привлекать здесь к себе внимание не следует.
Недовольный вышел из ресторана, не успел пройти и десяти шагов, как услышал радостное восклицание:
— Ба-а! Кого я вижу?! Нестор!
Перед ним, раскинув руки для объятия, стоял его однокамерник по Бутырке Козловский. В новенькой кожанке, в высоких сапогах, белокурый красавец.
— Мечислав! — воскликнул с искренней радостью Махно.
Они обнялись, расцеловались.
— Уж не Чека ли ты? — спросил Нестор.
— Нет, бог миловал. Я всего лишь участковый милицейский комиссар.
— Всё равно лягавый.
Козловский не обиделся, посмеялся даже.
— Ах, Нестор, мы революционеры, сам понимаешь. Куда пошлёт революция, туда и идём. Кто-то же должен поддерживать порядок.
— Оно и видно. Порядок у вас везде революционный, на вокзале у пассажиров чемоданы чистите, в ресторанах кормите помоями.
— Ну, допустим, чемоданы чистим у спекулянтов, у тех, кто на нужде наживается, а что касается ресторанов... Слушай, Нестор, идём ко мне в комиссариат, чаю попьём.