— А где кучер?
— Сбёг. Как в доме рвануло, он наконь и бечь. Так охлюбкой и ускакал.
— А ну помоги выкатить коляску.
Они взялись за оглобли, выкатили коляску из-под навеса.
— Сколько у генерала было в запряжке?
— Пара гнедых. Коренник и пристяжной с выносом.
— Ну-ка давай их.
— Так ентот ускакал на пристяжной.
— Давай коренника и пристяжного такой же масти из барских.
— Так это... барин ежели.
— Барин твой уже не «ежели». Неужто доси не допёр? Ну, живо. Когда Махно проснулся, посреди двора стояла чёрная щегольская коляска, обтянутая внутри голубым сукном и запряжённая парой гнедых, лоснящихся от сытости.
К нему подходил улыбающийся Лепетченко:
— Нестор Иванович, а я вам подарок приготовил. Эвон тачанка, да ещё ж и подрессоренная.
— Саша, где взял? — расплылся Нестор в довольной улыбке.
— От генерала осталась. Цени, Нестор.
Махно подошёл к коляске, встал на подножку, качнул возок.
— Хорош подарок, спасибо. И сиденье мягкое. Жил же генерал. А?
— Жил, — засмеялся Лепетченко. — Теперь наш черёд жить. Подошёл Ермократьев, спросил:
— Иван Яковлевич, так вы вправду Махно?
— А что, не похож?
— Нет, ноя думал...
— Что думал? Договаривай уж.
— А где кучер?
— Сбёг. Как в доме рвануло, он наконь и бечь. Так охлюбкой и ускакал.
— А ну помоги выкатить коляску.
Они взялись за оглобли, выкатили коляску из-под навеса.
— Сколько у генерала было в запряжке?
— Пара гнедых. Коренник и пристяжной с выносом.
— Ну-ка давай их.
— Так ентот ускакал на пристяжной.
— Давай коренника и пристяжного такой же масти из барских.
— Так это... барин ежели.
— Барин твой уже не «ежели». Неужто доси не допёр? Ну, живо. Когда Махно проснулся, посреди двора стояла чёрная щегольская коляска, обтянутая внутри голубым сукном и запряжённая парой гнедых, лоснящихся от сытости.
К нему подходил улыбающийся Лепетченко:
— Нестор Иванович, а я вам подарок приготовил. Эвон тачанка, да ещё ж и подрессоренная.
— Саша, где взял? — расплылся Нестор в довольной улыбке.
— От генерала осталась. Цени, Нестор.
Махно подошёл к коляске, встал на подножку, качнул возок.
— Хорош подарок, спасибо. И сиденье мягкое. Жил же генерал. А?
— Жил, — засмеялся Лепетченко. — Теперь наш черёд жить. Подошёл Ермократьев, спросил:
— Иван Яковлевич, так вы вправду Махно?
— А что, не похож?
— Нет, ноя думал...
— Что думал? Договаривай уж.