Мы вместе вышли во двор академии. Солнце было в самом зените, легкий ветерок трепал нам волосы, а небо цвета индиго приобрело слегка розоватый оттенок, став еще более удивительным. Здесь было и впрямь красиво.
— Вон там есть отличная аллея, где мы можем посидеть на скамейке и погрызть вяленой оленины, — весело проговорила подруга, доставая из-за пояса небольшой мешочек.
— Ты взяла с собой сушеное мясо? — приподняла бровь я, а затем остановилась и положила руки на плечи девушки, серьезно взглянув в ее расширившиеся глаза.
От неожиданности она даже перестала улыбаться.
— Мне. Жутко. Повезло. С подругой, — отчеканила я бодро, про себя представляя, как целую ее трижды на Брежневский манер.
Тилья снова расцвела, а я, хихикнув, решила все-таки оставить свои фантазии при себе.
Мы прошли по тропинке, выложенной белым камнем, к небольшому фонтану. Выбрали скамейку и уселись отдыхать.
Вяленая оленина Тильи ничем не отличалась от обычной вяленой оленины. В целом поздний завтрак пришелся мне по нраву. Не хватало только чего-нибудь прохладного, чтобы запить угощение.
Мы неторопливо общались о разных пустяках. О том, что случится с нами дальше, как будут проходить наши занятия, и о том, что, вообще-то, академия Арктур — прекрасное место. И все было хорошо, пока разговор случайно не зашел об убитой сегодня ночью девушке.
В этот миг аппетит начал резко пропадать.
— Интересно, кто и зачем убил ее? — поинтересовалась Тилья, невозмутимо откусывая еще кусок мяса, которое уже перестало лезть мне в горло.
— Надеюсь, что кто бы это ни был, его быстро найдут, — пожала плечами я. — Ведь это страшное происшествие. Такого не должно быть в учебном заведении.
— Конечно, не должно, — кивнула девушка. — Но смерть в Диархане — не такое уж редкое явление, как ты понимаешь. Почти каждый месяц люди убивают кого-то из нас. Почти каждый месяц какая-то семья надевает траур. Теперь… все немного наоборот.
Я нахмурилась, услышав в голосе Тильи едва ли не злорадство. Возможно, мне показалось, но…
— Знаешь, мне кажется, что это убийство тебя вовсе не расстроило, — проговорила я, взглянув в спокойные желто-карие глаза девушки.
Тилья повернула голову, и ее брови взлетели и сложились домиком.
— Нет, ты не подумай… — начала она беспокойно, подняв в воздух руки ладошками вперед.
Но договорить ей не удалось. Неожиданно за нашими спинами раздался голос:
— Это потому что ей плевать, Элейна.
Мы резко повернули головы. Шум фонтана заглушил шаги. Из-за поворота дорожки вышел Ольтер. Он был один. На нем безупречно сидел легкий камзол, застегнутый только на одну пуговицу, руки покоились в карманах.
Поправив упавшие на глаза светлые волосы, он снова убрал ладонь в брюки. Взгляд из-под бровей стал темным и острым.
— Меня зовут не Элейна, а Елена, — процедила я, сложив руки на груди. Этот тип нравился мне все меньше.
Мы вместе вышли во двор академии. Солнце было в самом зените, легкий ветерок трепал нам волосы, а небо цвета индиго приобрело слегка розоватый оттенок, став еще более удивительным. Здесь было и впрямь красиво.
— Вон там есть отличная аллея, где мы можем посидеть на скамейке и погрызть вяленой оленины, — весело проговорила подруга, доставая из-за пояса небольшой мешочек.
— Ты взяла с собой сушеное мясо? — приподняла бровь я, а затем остановилась и положила руки на плечи девушки, серьезно взглянув в ее расширившиеся глаза.
От неожиданности она даже перестала улыбаться.
— Мне. Жутко. Повезло. С подругой, — отчеканила я бодро, про себя представляя, как целую ее трижды на Брежневский манер.
Тилья снова расцвела, а я, хихикнув, решила все-таки оставить свои фантазии при себе.
Мы прошли по тропинке, выложенной белым камнем, к небольшому фонтану. Выбрали скамейку и уселись отдыхать.
Вяленая оленина Тильи ничем не отличалась от обычной вяленой оленины. В целом поздний завтрак пришелся мне по нраву. Не хватало только чего-нибудь прохладного, чтобы запить угощение.
Мы неторопливо общались о разных пустяках. О том, что случится с нами дальше, как будут проходить наши занятия, и о том, что, вообще-то, академия Арктур — прекрасное место. И все было хорошо, пока разговор случайно не зашел об убитой сегодня ночью девушке.
В этот миг аппетит начал резко пропадать.
— Интересно, кто и зачем убил ее? — поинтересовалась Тилья, невозмутимо откусывая еще кусок мяса, которое уже перестало лезть мне в горло.
— Надеюсь, что кто бы это ни был, его быстро найдут, — пожала плечами я. — Ведь это страшное происшествие. Такого не должно быть в учебном заведении.
— Конечно, не должно, — кивнула девушка. — Но смерть в Диархане — не такое уж редкое явление, как ты понимаешь. Почти каждый месяц люди убивают кого-то из нас. Почти каждый месяц какая-то семья надевает траур. Теперь… все немного наоборот.
Я нахмурилась, услышав в голосе Тильи едва ли не злорадство. Возможно, мне показалось, но…
— Знаешь, мне кажется, что это убийство тебя вовсе не расстроило, — проговорила я, взглянув в спокойные желто-карие глаза девушки.
Тилья повернула голову, и ее брови взлетели и сложились домиком.
— Нет, ты не подумай… — начала она беспокойно, подняв в воздух руки ладошками вперед.
Но договорить ей не удалось. Неожиданно за нашими спинами раздался голос:
— Это потому что ей плевать, Элейна.
Мы резко повернули головы. Шум фонтана заглушил шаги. Из-за поворота дорожки вышел Ольтер. Он был один. На нем безупречно сидел легкий камзол, застегнутый только на одну пуговицу, руки покоились в карманах.
Поправив упавшие на глаза светлые волосы, он снова убрал ладонь в брюки. Взгляд из-под бровей стал темным и острым.
— Меня зовут не Элейна, а Елена, — процедила я, сложив руки на груди. Этот тип нравился мне все меньше.