— Корой клянусь! — подошедший Альтар с надеждой заглядывает в его глаза. — Теперь ведь наша жизнь изменится? Что-то ведь должно поменяться!
Прежде, чем ответить, Шутгар в подробностях выспрашивает о событиях в Окте. Маленький гонец и сам знает о них с чужих слов, но лешие с площади были щедры на детали, знали они кое-что и о Марьяне.
Подумав, Шутгар оглядывает свои когти.
— Надо больше узнать об этой ведьме. Она ведь окажется так близко к светлому властелину, ближе, чем любой обитатель нашего мира, сможет выведать его тайны, — произносит он вслух, а сам думает с яростным, до дрожи, возбуждением: «Или даже ослабить и выманить его, чтобы мы с ним разобрались».
— Если она на нашей стороне, — ворчит седовласый оборотень с едва заметной меткой лицензии на лбу. — Она может быть предательницей, раз сама к властелину полезла. Ну где это видано, чтобы ведьма сама брак предлагала? Да ещё нашему врагу.
— Или эта девчонка просто отчаялась. — Шутгар накрывает лапищей голову Альтара. — Ты молодец, пойди, пусть мать угостит тебя мёдом.
Когда он радостно убегает в дерево-дом, Шутгар поворачивается к гостьям-старушкам. Сердце его бешено колотится, кровь в жилах кипит от предвкушения, от нестерпимого желания впиться в глотку светлого властелина. Желание так велико, что рот наполняется слюной, но Шутгар заставляет себя угомониться, не мечтать слишком рьяно, чтобы в случае очередной неудачи не умирать от разочарования и мерзкого ощущения собственной беспомощности.
— Она ведь ваша, — говорит он старушкам. — Что скажете, можно к ней обратиться за помощью? Поможет она избавиться от светлых?
— Марьяночка! — Саира, остановив вылезающего Тинса ударом локтя, первой выскакивает из коляски, только рыжие космы успевают подпрыгнуть на плечах. Забыв их поправить, Саира с бешеной улыбкой несётся ко мне. — Поздравляю, радость ты наша.
Я отскакиваю. Но недостаточно проворно, Саира ухватывает меня за рукав и мощным рывком бросает в свои объятия. Оглушительно восклицает над ухом:
— Счастье-то какое!
Где? В чём? Или она, наконец, решила меня придушить?
Жить я хочу, поэтому упираюсь в её мягкий живот и отталкиваю. Саира отступает и, сделав вид, что толчка не было, осматривает меня:
— Понимаю нашего властелина, прекрасно понимаю: такой красавице невозможно отказать. Ты только друзей своих не забывай. — Вытащив платок, она картинно утирает слёзы. — Марьяночка, как же мы тут без тебя, без солнышка нашего ясного?
Второй раз за утро у меня дёргается глаз. Это плохая примета.
— Тебе с выбором платья помочь? — заботливо предлагает Саира. И тут же обращается к торговцам. — Я же эту малышку на руках качала, заботилась о ней, когда она болела, советами помогала. Сиротинушка она, некому больше было о ней позаботиться. Ещё вчера была девчонкой с ободранными коленками, а сегодня уже замуж выходит, как тут не разрыдаться.
Я так ошеломлена внезапным дружелюбием Саиры, что упускаю из вида Тинса, а он тем временем вместе с кучером вытащил из коляски букеты, и вдруг всовывает их между мной и Саирой. Противная рожа с припухшим носом торчит из прекрасных соцветий, Тинс выпаливает:
— Дорогая наша Марьяна! Это вам от мэра и меня, мы от всей души поздравляем вас с помолвкой и предстоящей свадьбой.
Он вываливает на меня белые цветы, душистые лепестки лезут в лицо, заострённые листочки колют шею и руки, которыми я от неожиданности обхватываю стебли.
Перевожу взгляд с улыбающейся во все зубы Саиры на подобострастно изогнувшегося в полупоклоне Тинса. Она нарочито весела, но в болотного цвета радужках мерцают недобрые огоньки, а Тинс, хоть улыбается, но в глазах у него страх. Помнит, гад, за что подержался перед тем, как я вдруг оказалась невестой властелина.
— Ну что ты мешаешь ей своими цветами, — Саира отпихивает его, и половина белоснежных цветов осыпается в пыль дороги. Саира протягивает ко мне руки с ухоженными ногтями (конечно, ведь за неё травы собирают и обрабатывают Палша с Бердой), успевает прихватить меня за растрёпанные со сна волосы. — Ей сейчас к свадьбе готовиться надо, а ты лезешь не к месту. Но, не волнуйся, Марьяночка, положись на меня, я помогу тебе выбрать самые лучшие вещи, уж я в этом толк знаю, поверь. Идём, моя милая, смотреть, что тебе предлагают. Мы выберем самое-самое лучшее для самой замечательной ведьмы…
— Согласен! Марьяна — самая лучшая наша ведьма, — неистово кивает Тинс. — Я всегда говорил, что её ждёт великое будущее.
— Корой клянусь! — подошедший Альтар с надеждой заглядывает в его глаза. — Теперь ведь наша жизнь изменится? Что-то ведь должно поменяться!
Прежде, чем ответить, Шутгар в подробностях выспрашивает о событиях в Окте. Маленький гонец и сам знает о них с чужих слов, но лешие с площади были щедры на детали, знали они кое-что и о Марьяне.
Подумав, Шутгар оглядывает свои когти.
— Надо больше узнать об этой ведьме. Она ведь окажется так близко к светлому властелину, ближе, чем любой обитатель нашего мира, сможет выведать его тайны, — произносит он вслух, а сам думает с яростным, до дрожи, возбуждением: «Или даже ослабить и выманить его, чтобы мы с ним разобрались».
— Если она на нашей стороне, — ворчит седовласый оборотень с едва заметной меткой лицензии на лбу. — Она может быть предательницей, раз сама к властелину полезла. Ну где это видано, чтобы ведьма сама брак предлагала? Да ещё нашему врагу.
— Или эта девчонка просто отчаялась. — Шутгар накрывает лапищей голову Альтара. — Ты молодец, пойди, пусть мать угостит тебя мёдом.
Когда он радостно убегает в дерево-дом, Шутгар поворачивается к гостьям-старушкам. Сердце его бешено колотится, кровь в жилах кипит от предвкушения, от нестерпимого желания впиться в глотку светлого властелина. Желание так велико, что рот наполняется слюной, но Шутгар заставляет себя угомониться, не мечтать слишком рьяно, чтобы в случае очередной неудачи не умирать от разочарования и мерзкого ощущения собственной беспомощности.
— Она ведь ваша, — говорит он старушкам. — Что скажете, можно к ней обратиться за помощью? Поможет она избавиться от светлых?
— Марьяночка! — Саира, остановив вылезающего Тинса ударом локтя, первой выскакивает из коляски, только рыжие космы успевают подпрыгнуть на плечах. Забыв их поправить, Саира с бешеной улыбкой несётся ко мне. — Поздравляю, радость ты наша.
Я отскакиваю. Но недостаточно проворно, Саира ухватывает меня за рукав и мощным рывком бросает в свои объятия. Оглушительно восклицает над ухом:
— Счастье-то какое!
Где? В чём? Или она, наконец, решила меня придушить?
Жить я хочу, поэтому упираюсь в её мягкий живот и отталкиваю. Саира отступает и, сделав вид, что толчка не было, осматривает меня:
— Понимаю нашего властелина, прекрасно понимаю: такой красавице невозможно отказать. Ты только друзей своих не забывай. — Вытащив платок, она картинно утирает слёзы. — Марьяночка, как же мы тут без тебя, без солнышка нашего ясного?
Второй раз за утро у меня дёргается глаз. Это плохая примета.
— Тебе с выбором платья помочь? — заботливо предлагает Саира. И тут же обращается к торговцам. — Я же эту малышку на руках качала, заботилась о ней, когда она болела, советами помогала. Сиротинушка она, некому больше было о ней позаботиться. Ещё вчера была девчонкой с ободранными коленками, а сегодня уже замуж выходит, как тут не разрыдаться.
Я так ошеломлена внезапным дружелюбием Саиры, что упускаю из вида Тинса, а он тем временем вместе с кучером вытащил из коляски букеты, и вдруг всовывает их между мной и Саирой. Противная рожа с припухшим носом торчит из прекрасных соцветий, Тинс выпаливает:
— Дорогая наша Марьяна! Это вам от мэра и меня, мы от всей души поздравляем вас с помолвкой и предстоящей свадьбой.
Он вываливает на меня белые цветы, душистые лепестки лезут в лицо, заострённые листочки колют шею и руки, которыми я от неожиданности обхватываю стебли.
Перевожу взгляд с улыбающейся во все зубы Саиры на подобострастно изогнувшегося в полупоклоне Тинса. Она нарочито весела, но в болотного цвета радужках мерцают недобрые огоньки, а Тинс, хоть улыбается, но в глазах у него страх. Помнит, гад, за что подержался перед тем, как я вдруг оказалась невестой властелина.
— Ну что ты мешаешь ей своими цветами, — Саира отпихивает его, и половина белоснежных цветов осыпается в пыль дороги. Саира протягивает ко мне руки с ухоженными ногтями (конечно, ведь за неё травы собирают и обрабатывают Палша с Бердой), успевает прихватить меня за растрёпанные со сна волосы. — Ей сейчас к свадьбе готовиться надо, а ты лезешь не к месту. Но, не волнуйся, Марьяночка, положись на меня, я помогу тебе выбрать самые лучшие вещи, уж я в этом толк знаю, поверь. Идём, моя милая, смотреть, что тебе предлагают. Мы выберем самое-самое лучшее для самой замечательной ведьмы…
— Согласен! Марьяна — самая лучшая наша ведьма, — неистово кивает Тинс. — Я всегда говорил, что её ждёт великое будущее.