Уж не наболтал ли ей Андрей о его жадности? Ему можно шиковать — за каждый прыжок получает… Ну да ладно, мы тоже не лыком шиты… А может, она разыгрывает?.. Посмотрим, кто кого переиграет.
— Можно и «Наполеон».
— Ой ли? Где вы достанете в такой поздний час?
Похоже, она учуяла, что он выпивши. Тем лучше для него — с пьяного и спросу меньше.
— Вы еще не знаете, на что способен Марат Владимирович. Он может звезду с неба вам достать. Жаль что сегодня облака их закрыли. А «Наполеон» — чепуха. В кафе купим. — Правда, от мысли, что придется переплачивать почти вдвое, ему сделалось жарко. Но очень уж захотелось завести ее к себе.
— Ну, ну, — не отступала и она, то ли играя с ним, то ли в самом деле была не против провести время.
Они подошли к молодежному кафе и остановились под деревом.
— Подождите минутку. У меня к вам серьезный разговор, — солгал он, чтобы она не ушла.
Ему повезло — «Камю» был, и он, завернув пузатую бутылку в газету, поспешил на улицу к самой красивой женщине на свете.
— Теперь я верю, что вы можете достать звезду с неба, — сказала Вита, не скрывая насмешки. — Но, насколько мне известно, ныне вседостающие люди не популярны.
— Что вы! — захохотал Измайлов. — Наоборот, сейчас, как никогда, деловые люди в почете и уважении. На них вся надежда — и людей по-новому заставить работать, и копейку научить считать, и отношения по-другому строить.
— Ты — мне, я — тебе? — подпустила она новую шпильку.
— А что в том плохого? Кстати, не новый и давно оправдавший себя принцип. Без него далеко не уедешь.
— Тогда нам с вами не по пути. Извините, что заставила вас потратиться. — Голос зазвучал непреклонно, как у строгого командира, с которым не поспоришь.
— Да что вы, в самом деле? — изумился Измайлов. — Я с вами как с хорошим другом. — Он понял, что слишком далеко зашел, отуманенный хмелем и заманчивой перспективой, и стал искать другой, более убедительный довод. И нашел! — Я слышал, вы журналистка. А я пишу кандидатскую диссертацию и хотел, чтобы вы посмотрели — в сочинительстве я не силен. Может, в чем-то поможете, а возможно, и мой труд вам пригодится для ваших статей: тема диссертации — психология испытателей.
На этот раз он попал в точку.
— Диссертацию, разумеется, посмотреть можно, — согласилась Вита. — Но не сию же минуту, и, надеюсь, вы доверите ее мне денька на два?
— Конечно, конечно, — обрадовался Измайлов. — Я только об этом и хотел вас попросить. Зайдем, и я вам дам. Да вы не бойтесь…
— А я и не боюсь, — ответила уверенно Вита и первая шагнула в темноту.
Пока поднимались по лестнице — Измайлов жил на третьем этаже, — у него от страха сердце зашлось: вдруг соседи повстречаются; и он переступал со ступеньки на ступеньку не дыша, а она цокала своими тонкими (не иначе железными) каблучками и подначивала:
— Представляю, что будет твориться завтра в городке, если соседи увидят…
Он тоже представлял: многозначительные ухмылки, шушуканье, подначки; доложат, несомненно, Веденину, а тот… разве понимает, что такое любовь…
Уж не наболтал ли ей Андрей о его жадности? Ему можно шиковать — за каждый прыжок получает… Ну да ладно, мы тоже не лыком шиты… А может, она разыгрывает?.. Посмотрим, кто кого переиграет.
— Можно и «Наполеон».
— Ой ли? Где вы достанете в такой поздний час?
Похоже, она учуяла, что он выпивши. Тем лучше для него — с пьяного и спросу меньше.
— Вы еще не знаете, на что способен Марат Владимирович. Он может звезду с неба вам достать. Жаль что сегодня облака их закрыли. А «Наполеон» — чепуха. В кафе купим. — Правда, от мысли, что придется переплачивать почти вдвое, ему сделалось жарко. Но очень уж захотелось завести ее к себе.
— Ну, ну, — не отступала и она, то ли играя с ним, то ли в самом деле была не против провести время.
Они подошли к молодежному кафе и остановились под деревом.
— Подождите минутку. У меня к вам серьезный разговор, — солгал он, чтобы она не ушла.
Ему повезло — «Камю» был, и он, завернув пузатую бутылку в газету, поспешил на улицу к самой красивой женщине на свете.
— Теперь я верю, что вы можете достать звезду с неба, — сказала Вита, не скрывая насмешки. — Но, насколько мне известно, ныне вседостающие люди не популярны.
— Что вы! — захохотал Измайлов. — Наоборот, сейчас, как никогда, деловые люди в почете и уважении. На них вся надежда — и людей по-новому заставить работать, и копейку научить считать, и отношения по-другому строить.
— Ты — мне, я — тебе? — подпустила она новую шпильку.
— А что в том плохого? Кстати, не новый и давно оправдавший себя принцип. Без него далеко не уедешь.
— Тогда нам с вами не по пути. Извините, что заставила вас потратиться. — Голос зазвучал непреклонно, как у строгого командира, с которым не поспоришь.
— Да что вы, в самом деле? — изумился Измайлов. — Я с вами как с хорошим другом. — Он понял, что слишком далеко зашел, отуманенный хмелем и заманчивой перспективой, и стал искать другой, более убедительный довод. И нашел! — Я слышал, вы журналистка. А я пишу кандидатскую диссертацию и хотел, чтобы вы посмотрели — в сочинительстве я не силен. Может, в чем-то поможете, а возможно, и мой труд вам пригодится для ваших статей: тема диссертации — психология испытателей.
На этот раз он попал в точку.
— Диссертацию, разумеется, посмотреть можно, — согласилась Вита. — Но не сию же минуту, и, надеюсь, вы доверите ее мне денька на два?
— Конечно, конечно, — обрадовался Измайлов. — Я только об этом и хотел вас попросить. Зайдем, и я вам дам. Да вы не бойтесь…
— А я и не боюсь, — ответила уверенно Вита и первая шагнула в темноту.
Пока поднимались по лестнице — Измайлов жил на третьем этаже, — у него от страха сердце зашлось: вдруг соседи повстречаются; и он переступал со ступеньки на ступеньку не дыша, а она цокала своими тонкими (не иначе железными) каблучками и подначивала:
— Представляю, что будет твориться завтра в городке, если соседи увидят…
Он тоже представлял: многозначительные ухмылки, шушуканье, подначки; доложат, несомненно, Веденину, а тот… разве понимает, что такое любовь…