- Но крайне важно, чтобы каждый из них понимал, что такое мнение ошибочно и опасно, - продолжал говорить Сингх, не обращая внимания на её попытку высказаться. - Как президент нового Лаконийского Конгресса Миров, вы направите сообщение на каждую планету в сети.
- Нового чего?
- Изменённое название теснее ассоциирует вашу группу с империей. Важно, чтобы вас признали законным и доверенным представителем Лаконии. Вы скажете им, что любое враждебное действие, предпринятое через одно из колец, будет иметь последствия. На другой стороне такого кольца, корабль, полный солдат, или сброшенный в гневе астероид обеспечат полную стерилизацию одной из обитаемых планет.
На секунду Кэрри обомлела.
- Боже правый. Вы серьезно?
- От меня не укрылось, что многие общественные организации старых человеческих структур власти, демонстрируют потрясающую неспособность анализировать риски. Они могут предпринять глупую попытку самоубийственной атаки, думая, что всё, чем они рискуют - это их собственные жизни. Разумные доводы для таких людей не работают. Мне нужно, чтобы вы заставили их понять - на эмоциональном уровне - цену такой атаки. Я убью каждого человека на их планете. Полагаю, что даже у бывших радикалов АВП есть родные, за которых они волнуются, и чьими жизнями менее склонны рисковать в романтических представлениях о героической смерти.
Серо-голубые глаза Оверстрита задержались на нём. Сингх чувствовал его оценивающий взгляд.
- Я не могу участвовать в чем-то подобном. - сказала Кэрри.
- Вы можете, - настоял Сингх. - Потому что я введу этот закон, независимо от того, предупредите ли вы людей, или нет. И думаю, будет лучше, если каждый будет осознавать степень риска, прежде чем предпримет что-нибудь, за что придется заплатить такую ужасную цену. Вы не согласны?
Сингх поднялся, Оверстрит открыл ему дверь. Керри Фиск продолжала смотреть на него из-за своего стола. Сингх не видел на её лице страха, которого ожидал. Это больше напоминало тупую растерянность.
- И пожалуйста, сделайте объявление до конца дня, - сказал он. - Оставляю формулировку на ваше усмотрение, если в неё будут включены все детали, которые я изложил. Хорошего дня, Госпожа Президент.
Он вышел из комнаты, где осталась сидеть потрясённая Фиск. Оверстрит легко шагал позади.
- Разрешите, сэр? - спросил Оверстрит сдержанно и формально. Почти с дистанцией.
Сингх почувствовал укол досады. Сейчас был отличный момент назвать Оверстрита по имени. Но он забыл его, и теперь поздно было исправлять свои привычки. Впредь ему стоит внимательнее относиться к таким вещам.
- Говорите, майор.
- Мы и правда собираемся совершать такие атаки?
- Только если придется. - ответил Сингх.
Оверстрит ответил не сразу, а когда ответил, в его голосе не было эмоций:
- Принято, - сказал он.
Холден поерзал на койке. Если лежать на боку, одну руку засунув под голову вместо подушки и прижав к ней ухо, тогда другой рукой получалось прикрыть второе ухо, развернутое к верхней койке. Что почти заглушало храп Алекса. Правда, спустя некоторое время от лежания в такой позе начинало ныть плечо, и не успевал он заснуть, как рука сваливалась с головы. Можно было бы поискать беруши, но для этого пришлось бы вставать с постели. А поскольку он пребывал в полудреме, то вставать и искать что-либо было проблематично. В любом случае, на других койках никто, казалось, особо не страдал. А еще он был уверен – ну, почти уверен, - стоит ему проснуться настолько, чтобы решить эту проблему, и второй раз заснуть уже не удастся. От признания, что возраст и волнения превратили его страдающего бессонницей человека, смутно веяло чем-то постыдным, хотя, по зрелом размышлении, вряд ли это действительно так. Годы жизни с этим экипажем сформировали свои нормы и привычки, которые теперь, под влиянием новых обстоятельств жестоко рушились, отчего становилось не по себе.
Кларисса издала неприятный звук, что-то среднее между всхлипом и рычанием, на койке напротив зашевелилась Наоми. В приглушенном оранжевом свете дежурных огней он различал изгиб ее плеча и облако волос, рассыпавшихся по подушке.
А значит, глаза его открыты.
- Но крайне важно, чтобы каждый из них понимал, что такое мнение ошибочно и опасно, - продолжал говорить Сингх, не обращая внимания на её попытку высказаться. - Как президент нового Лаконийского Конгресса Миров, вы направите сообщение на каждую планету в сети.
- Нового чего?
- Изменённое название теснее ассоциирует вашу группу с империей. Важно, чтобы вас признали законным и доверенным представителем Лаконии. Вы скажете им, что любое враждебное действие, предпринятое через одно из колец, будет иметь последствия. На другой стороне такого кольца, корабль, полный солдат, или сброшенный в гневе астероид обеспечат полную стерилизацию одной из обитаемых планет.
На секунду Кэрри обомлела.
- Боже правый. Вы серьезно?
- От меня не укрылось, что многие общественные организации старых человеческих структур власти, демонстрируют потрясающую неспособность анализировать риски. Они могут предпринять глупую попытку самоубийственной атаки, думая, что всё, чем они рискуют - это их собственные жизни. Разумные доводы для таких людей не работают. Мне нужно, чтобы вы заставили их понять - на эмоциональном уровне - цену такой атаки. Я убью каждого человека на их планете. Полагаю, что даже у бывших радикалов АВП есть родные, за которых они волнуются, и чьими жизнями менее склонны рисковать в романтических представлениях о героической смерти.
Серо-голубые глаза Оверстрита задержались на нём. Сингх чувствовал его оценивающий взгляд.
- Я не могу участвовать в чем-то подобном. - сказала Кэрри.
- Вы можете, - настоял Сингх. - Потому что я введу этот закон, независимо от того, предупредите ли вы людей, или нет. И думаю, будет лучше, если каждый будет осознавать степень риска, прежде чем предпримет что-нибудь, за что придется заплатить такую ужасную цену. Вы не согласны?
Сингх поднялся, Оверстрит открыл ему дверь. Керри Фиск продолжала смотреть на него из-за своего стола. Сингх не видел на её лице страха, которого ожидал. Это больше напоминало тупую растерянность.
- И пожалуйста, сделайте объявление до конца дня, - сказал он. - Оставляю формулировку на ваше усмотрение, если в неё будут включены все детали, которые я изложил. Хорошего дня, Госпожа Президент.
Он вышел из комнаты, где осталась сидеть потрясённая Фиск. Оверстрит легко шагал позади.
- Разрешите, сэр? - спросил Оверстрит сдержанно и формально. Почти с дистанцией.
Сингх почувствовал укол досады. Сейчас был отличный момент назвать Оверстрита по имени. Но он забыл его, и теперь поздно было исправлять свои привычки. Впредь ему стоит внимательнее относиться к таким вещам.
- Говорите, майор.
- Мы и правда собираемся совершать такие атаки?
- Только если придется. - ответил Сингх.
Оверстрит ответил не сразу, а когда ответил, в его голосе не было эмоций:
- Принято, - сказал он.
Холден поерзал на койке. Если лежать на боку, одну руку засунув под голову вместо подушки и прижав к ней ухо, тогда другой рукой получалось прикрыть второе ухо, развернутое к верхней койке. Что почти заглушало храп Алекса. Правда, спустя некоторое время от лежания в такой позе начинало ныть плечо, и не успевал он заснуть, как рука сваливалась с головы. Можно было бы поискать беруши, но для этого пришлось бы вставать с постели. А поскольку он пребывал в полудреме, то вставать и искать что-либо было проблематично. В любом случае, на других койках никто, казалось, особо не страдал. А еще он был уверен – ну, почти уверен, - стоит ему проснуться настолько, чтобы решить эту проблему, и второй раз заснуть уже не удастся. От признания, что возраст и волнения превратили его страдающего бессонницей человека, смутно веяло чем-то постыдным, хотя, по зрелом размышлении, вряд ли это действительно так. Годы жизни с этим экипажем сформировали свои нормы и привычки, которые теперь, под влиянием новых обстоятельств жестоко рушились, отчего становилось не по себе.
Кларисса издала неприятный звук, что-то среднее между всхлипом и рычанием, на койке напротив зашевелилась Наоми. В приглушенном оранжевом свете дежурных огней он различал изгиб ее плеча и облако волос, рассыпавшихся по подушке.
А значит, глаза его открыты.