Юра вскочил. Мокрые брюки жгли ноги. Витя не мог понять, что взорвало всегда спокойного, рассудительного Рыжика.
— Юра, Рыжик! — Витя встал между ними. — Ну что вы?
Юра хотел ударить Зину, но, увидев ее сузившиеся зеленоватые глаза, возмутился.
— Ты дрянь! — тихо сказал он. — Я и без вашего чая обойдусь! А работать не хотел и не буду! Что, съела? Я в лагерь отдыхать приехал!
— Илья! — закричал Витя. — Иди сюда, Рыжик с Юрой подрались.
Илья подбежал к костру.
— Что случилось?
— Я чай у него отняла! — крикнула Рыжик. — Работать не хочет, а пить первый! Грозится уйти!
— Ну и пусть, — спокойно сказал Илья. — А мы на это не имеем права. Поняли?
Юра схватил свой вещевой мешок и быстро пошел в глубь леса. «Обойдусь без них!» Перед большим лесом он остановился. Стоял все тот же неумолчный шум. Гусеницы продолжали грызть листья. Не одна, а сотни, тысячи гусениц ударами челюстей рождали этот звук.
Юре вдруг стало страшно идти одному через черный, мертвый лес. Он решил ждать, когда ребята пойдут домой, чтобы примкнуть к отряду.
Он, не торопясь, достал из мешка кусок хлеба и принялся его жевать.
А тем временем девять человек продолжали уничтожать гусениц. Рыжик взяла Юрину палку и пошла копать ровик навстречу Илье.
Уничтожая гусениц, Маша подумала, что надо отмечать деревья, с которых она уже сняла вредителей. Она присела и быстро написала карандашом на листочках блокнота: «Лес проверен. Гусениц нет». Текст ей понравился. Она прикалывала бумажки к деревьям.
Закатилось солнце. От большого леса легла тяжелая тень, потянуло прохладой.
Никто из ребят не говорил о возвращении домой. Гусеницы продолжали ползти, и надо было отстоять этот маленький лесок.
Илья, не разгибая спины, продолжал копать. Ровик медленно рос, узкой полосой пересекая поле.
— Илья, нас, наверное, уже ищут, — сказал Виктор и посмотрел на натертую руку. Большой красный волдырь стягивал пальцы.
— Известно! — согласился Илья.
— Юрка придет и успокоит, — заметил Славик. — А я его настоящим товарищем считал! Мы не можем уйти.
— Илья, я тоже буду копать, — сказал Славик. — Дай ножик палку остругать.
На горизонте тлела узкая полоска зари, готовая вот-вот погаснуть. Каждую минуту должна была наступить ночь.
Юра вскочил. Мокрые брюки жгли ноги. Витя не мог понять, что взорвало всегда спокойного, рассудительного Рыжика.
— Юра, Рыжик! — Витя встал между ними. — Ну что вы?
Юра хотел ударить Зину, но, увидев ее сузившиеся зеленоватые глаза, возмутился.
— Ты дрянь! — тихо сказал он. — Я и без вашего чая обойдусь! А работать не хотел и не буду! Что, съела? Я в лагерь отдыхать приехал!
— Илья! — закричал Витя. — Иди сюда, Рыжик с Юрой подрались.
Илья подбежал к костру.
— Что случилось?
— Я чай у него отняла! — крикнула Рыжик. — Работать не хочет, а пить первый! Грозится уйти!
— Ну и пусть, — спокойно сказал Илья. — А мы на это не имеем права. Поняли?
Юра схватил свой вещевой мешок и быстро пошел в глубь леса. «Обойдусь без них!» Перед большим лесом он остановился. Стоял все тот же неумолчный шум. Гусеницы продолжали грызть листья. Не одна, а сотни, тысячи гусениц ударами челюстей рождали этот звук.
Юре вдруг стало страшно идти одному через черный, мертвый лес. Он решил ждать, когда ребята пойдут домой, чтобы примкнуть к отряду.
Он, не торопясь, достал из мешка кусок хлеба и принялся его жевать.
А тем временем девять человек продолжали уничтожать гусениц. Рыжик взяла Юрину палку и пошла копать ровик навстречу Илье.
Уничтожая гусениц, Маша подумала, что надо отмечать деревья, с которых она уже сняла вредителей. Она присела и быстро написала карандашом на листочках блокнота: «Лес проверен. Гусениц нет». Текст ей понравился. Она прикалывала бумажки к деревьям.
Закатилось солнце. От большого леса легла тяжелая тень, потянуло прохладой.
Никто из ребят не говорил о возвращении домой. Гусеницы продолжали ползти, и надо было отстоять этот маленький лесок.
Илья, не разгибая спины, продолжал копать. Ровик медленно рос, узкой полосой пересекая поле.
— Илья, нас, наверное, уже ищут, — сказал Виктор и посмотрел на натертую руку. Большой красный волдырь стягивал пальцы.
— Известно! — согласился Илья.
— Юрка придет и успокоит, — заметил Славик. — А я его настоящим товарищем считал! Мы не можем уйти.
— Илья, я тоже буду копать, — сказал Славик. — Дай ножик палку остругать.
На горизонте тлела узкая полоска зари, готовая вот-вот погаснуть. Каждую минуту должна была наступить ночь.