— Пошел!
Барт наблюдал за тем, как удалялся Донован, в своем шикарном, но изрядно измятом костюме, в шляпе, сдвинутой на затылок, как на его спину и плечи падает тень каштановой листвы. Его охватило ощущение нереальности всего происходящего. Почему-то Барту казалось, что Красавчик Донован не дойдет до двери особняка — он либо сбежит по пути, либо просто испарится, исчезнет.
— Так, все нормально, — произнес Колтрейт, и Барт подивился его способности ощущать момент. Именно эти слова подсознательно он ожидал более всего сейчас, да и агенты тоже наверняка думали о том же.
Красавчик Донован нажал на невидимый звонок у калитки, отпер ее, прошел по газону, прикоснулся рукой к притолоке входной двери и через несколько секунд скрылся внутри дома.
— Вперед! — скомандовал Колтрейт агентам. Те с места рванули бегом, в несколько секунд достигли калитки, пробежали по газону и промчались дальше, занимая места по обеим сторонам от дома.
Колтрейт, держа руку в правом кармане пиджака, заспешил следом за агентами. Он сделал Барту знак рукой, приказывая тому держаться сзади, а не рядом. Уже находясь в нескольких футах от двери дома, Барт заметил за противоположным его углом Лефлера, державшего в обеих руках поднятый вверх стволом револьвер.
Колтрейт поднялся на крыльцо и быстро нажал на кнопку звонка. Никто не открывал.
— Хартмэн! — скомандовал Колтрейт невидимому агенту. Зазвенело стекло разбитого окна. Через десяток секунд дверь дома распахнулась, ее открыл Хартмэн. Колтрейт, выхватив револьвер и держа его перед собой, ворвался в дом.
Первое, что увидел Барт, вбежав следом за Колтрейтом, это Красавчика Донована и еще двух мужчин, стоявших с поднятыми руками. Другой агент держал их под прицелом своего револьвера.
— Хартмэн, обыщите их, — распорядился Колтрейт.
Агент быстро обыскал сначала Красавчика Донована, вынув из его кармана револьвер, разряженный еще в прокуратуре, потом — мужчину с белесыми волосами и такими же бровями.
— Мистер Колтрейт, это нарушение неприкосновенности жилища, — спокойно заметил белобрысый.
— А это — незаконное хранение оружия, — парировал Колтрейт, принимая у агента отнятый у белобрысого револьвер. — И еще кое-что посерьезнее, — прибавил он с удовлетворением, беря конверт, который Красавчик Донован недавно передал адресату.
— Этот джентльмен, разумеется, друг дома? — насмешливо спросил Колтрейт, кивнув в сторону другого мужчины. — А у него пушка для чего? Пистолеро Гусман! Сплоховал ты нынче, амиго, что и говорить. На тебя плохо действует северный климат, твоя горячая мексиканская кровь, даже наполовину разбавленная текилой все же не циркулирует здесь, как надо.
Мужчина — низкорослый, но широкоплечий, со смуглым цветом лица и густыми черными бакенбардами — угрюмо молчал, его налитые кровью глаза могли выражать что угодно: злобу, ярость, тупое недоумение, и хотя выражали они эти чувства как-то особенно, не как у других людей, за одно мог поручиться Барт: пистолеро Гусман не питал дружеских чувств ни к нему, ни к агентам, ни к Колтрейту.
— О’кей, Бергсон, — естественно, это был тот самый Бергсон, — тебе, значит, требуется документ, по которому мы можем нарушить неприкосновенность твоего жилища? Вот этот документ. — Колтрейт вынул левой рукой из кармана пиджака сложенную вдвое бумажку и помахал ее перед лицом Бергсона. — Постановление прокурора участка Лейк-Вью на проведение обыска у тебя. Мое, то есть, постановление.
— Не могу понять, чем же я обязан столь высокой чести — такой высокий чин вдруг навещает меня в моем скромном доме, — кривя губы в презрительной усмешке, произнес Бергсон.
— Это еще что. Вот сейчас здесь появится твой добрый знакомый, лейтенант Холтон. Я решил преподнести сюрприз — ему и тебе. С твоего позволения я воспользуюсь телефоном, — Колтрейт подошел к аппарату и попросил соединить его с полицейским управлением.
— Срочно разыщите Холтона, — распорядился он. — Да, это Колтрейт.
Потекли напряженные секунды ожидания. Колтрейт угрюмо смотрел на Бергсона и Гусмана, по-прежнему стоявших с поднятыми руками. Наконец, Холтон отыскался.
— Холтон, — приказал Колтрейт. — Срочно берите четверых полицейских и появляйтесь в доме нашего общего знакомого, мистера Бергсона. Как, вы не знаете его адреса? Ну, старина, вам следует всерьез побеспокоиться о своей памяти.
Он назвал адрес, и Барт понял, почему прокурору понадобился именно Холтон — очевидно, что-то связывало лейтенанта с Бергсоном.
— Пошел!
Барт наблюдал за тем, как удалялся Донован, в своем шикарном, но изрядно измятом костюме, в шляпе, сдвинутой на затылок, как на его спину и плечи падает тень каштановой листвы. Его охватило ощущение нереальности всего происходящего. Почему-то Барту казалось, что Красавчик Донован не дойдет до двери особняка — он либо сбежит по пути, либо просто испарится, исчезнет.
— Так, все нормально, — произнес Колтрейт, и Барт подивился его способности ощущать момент. Именно эти слова подсознательно он ожидал более всего сейчас, да и агенты тоже наверняка думали о том же.
Красавчик Донован нажал на невидимый звонок у калитки, отпер ее, прошел по газону, прикоснулся рукой к притолоке входной двери и через несколько секунд скрылся внутри дома.
— Вперед! — скомандовал Колтрейт агентам. Те с места рванули бегом, в несколько секунд достигли калитки, пробежали по газону и промчались дальше, занимая места по обеим сторонам от дома.
Колтрейт, держа руку в правом кармане пиджака, заспешил следом за агентами. Он сделал Барту знак рукой, приказывая тому держаться сзади, а не рядом. Уже находясь в нескольких футах от двери дома, Барт заметил за противоположным его углом Лефлера, державшего в обеих руках поднятый вверх стволом револьвер.
Колтрейт поднялся на крыльцо и быстро нажал на кнопку звонка. Никто не открывал.
— Хартмэн! — скомандовал Колтрейт невидимому агенту. Зазвенело стекло разбитого окна. Через десяток секунд дверь дома распахнулась, ее открыл Хартмэн. Колтрейт, выхватив револьвер и держа его перед собой, ворвался в дом.
Первое, что увидел Барт, вбежав следом за Колтрейтом, это Красавчика Донована и еще двух мужчин, стоявших с поднятыми руками. Другой агент держал их под прицелом своего револьвера.
— Хартмэн, обыщите их, — распорядился Колтрейт.
Агент быстро обыскал сначала Красавчика Донована, вынув из его кармана револьвер, разряженный еще в прокуратуре, потом — мужчину с белесыми волосами и такими же бровями.
— Мистер Колтрейт, это нарушение неприкосновенности жилища, — спокойно заметил белобрысый.
— А это — незаконное хранение оружия, — парировал Колтрейт, принимая у агента отнятый у белобрысого револьвер. — И еще кое-что посерьезнее, — прибавил он с удовлетворением, беря конверт, который Красавчик Донован недавно передал адресату.
— Этот джентльмен, разумеется, друг дома? — насмешливо спросил Колтрейт, кивнув в сторону другого мужчины. — А у него пушка для чего? Пистолеро Гусман! Сплоховал ты нынче, амиго, что и говорить. На тебя плохо действует северный климат, твоя горячая мексиканская кровь, даже наполовину разбавленная текилой все же не циркулирует здесь, как надо.
Мужчина — низкорослый, но широкоплечий, со смуглым цветом лица и густыми черными бакенбардами — угрюмо молчал, его налитые кровью глаза могли выражать что угодно: злобу, ярость, тупое недоумение, и хотя выражали они эти чувства как-то особенно, не как у других людей, за одно мог поручиться Барт: пистолеро Гусман не питал дружеских чувств ни к нему, ни к агентам, ни к Колтрейту.
— О’кей, Бергсон, — естественно, это был тот самый Бергсон, — тебе, значит, требуется документ, по которому мы можем нарушить неприкосновенность твоего жилища? Вот этот документ. — Колтрейт вынул левой рукой из кармана пиджака сложенную вдвое бумажку и помахал ее перед лицом Бергсона. — Постановление прокурора участка Лейк-Вью на проведение обыска у тебя. Мое, то есть, постановление.
— Не могу понять, чем же я обязан столь высокой чести — такой высокий чин вдруг навещает меня в моем скромном доме, — кривя губы в презрительной усмешке, произнес Бергсон.
— Это еще что. Вот сейчас здесь появится твой добрый знакомый, лейтенант Холтон. Я решил преподнести сюрприз — ему и тебе. С твоего позволения я воспользуюсь телефоном, — Колтрейт подошел к аппарату и попросил соединить его с полицейским управлением.
— Срочно разыщите Холтона, — распорядился он. — Да, это Колтрейт.
Потекли напряженные секунды ожидания. Колтрейт угрюмо смотрел на Бергсона и Гусмана, по-прежнему стоявших с поднятыми руками. Наконец, Холтон отыскался.
— Холтон, — приказал Колтрейт. — Срочно берите четверых полицейских и появляйтесь в доме нашего общего знакомого, мистера Бергсона. Как, вы не знаете его адреса? Ну, старина, вам следует всерьез побеспокоиться о своей памяти.
Он назвал адрес, и Барт понял, почему прокурору понадобился именно Холтон — очевидно, что-то связывало лейтенанта с Бергсоном.