Рут снова была в Игре.
Выглядела она ужасно. Лицо все в язвах, которые она без конца расчесывала: на двух засыхали струпья. Волосы жирные, все в перхоти. Тонкая хлопчатобумажная рубашка выглядела так, будто она спала в ней уже много ночей подряд, не снимая. И теперь я не сомневался, что она похудела. Достаточно было взглянуть на ее лицо: под глазами мешки, кожа обтягивает скулы.
Она как всегда курила, рассевшись в складном кресле перед Мэг. За ней стояла бумажная тарелка с недоеденным сэндвичем из тунца, и Рут использовала сэндвич в качестве пепельницы. Из влажного куска белого хлеба торчали два окурка «Тарейтон».
Она внимательно наблюдала за Мэг, прищурившись и наклонившись вперед. И я подумал, что с таким видом она смотрит викторины по телевизору, шоу вроде «Двадцати одного». Чарльз ван Дорен, учитель английского из Колумбии, выиграл сто двадцать девять тысяч долларов на прошлой неделе, а тут его обвинили в мошенничестве. Рут была безутешной. Словно обманули ее лично.
Она внимательно, сосредоточенно смотрела на Мэг с той же самой напряженной задумчивостью, как тогда, когда Чарльз ван Дорен сидел в звукоизолированной кабинке.
В то время как Рупор тыкал в нее карманным ножом.
Девушку снова подвесили к потолку, и она стояла на цыпочках, напряженная. У ее ног были разбросаны тома «Всемирной энциклопедии». Она была голой. Вся в синяках и грязная. Ее блестящая от пота кожа побледнела. Однако ничто не имело значения. Должно было иметь, но не имело. Магия — жестокая магия этого зрелища — довлела надо мной, словно заклятье.
Она была всем, что я знал о сексе. И всем, что я знал о жестокости. На мгновение это ощущение нахлынуло на меня, пьянящее, будто вино. Я снова был с ними заодно.
Тогда я взглянул на Рупора.
Тот был уменьшенной копией меня самого, или тем, кем я мог стать, с ножом в руке.
Неудивительно, что Рут так сосредоточилась.
Они все сосредоточились, Донни и Уилли тоже. Никто не говорил ни слова, потому что нож — это не какой-нибудь ремешок, пояс или струя горячей воды, ножом можно изувечить сильно, навсегда, а Рупор был еще слишком мал, чтобы понимать это полностью. Он знал, что можно убить или искалечить, но не осознавал последствий. Они шли по тонкому льду и знали это. И все равно позволили этому случиться. Желали этого. Учились.
Я в таких уроках не нуждался.
Крови еще не было, но я понимал, что обязательно будет, что это всего лишь вопрос времени. Даже за кляпом и повязкой можно было видеть, что Мэг перепугалась не на шутку. Живот судорожно поднимался и опускался. Стоя на цыпочках, она не могла отступить и лишь конвульсивно дергалась на веревках. Рупор захихикал и ткнул под пупок.
Рут кивнула в знак приветствия и закурила очередной «Тарейтон». На ее безымянном пальце я заметил свободно болтавшееся обручальное кольцо матери Мэг.
Рупор провел лезвием ножа Мэг по ребрам и ткнул им в подмышку. Он сделал это быстро и неосторожно, и по грудной клетке потекла струйка крови. Но в этот раз ей повезло. Я заметил кое-что еще.
— Что это? — спросил я.
— Что? — сказала Рут растерянно.
— На ноге у нее.
Там, на бедре, красовался след в форме клина, прямо над коленом.
Она выпустила дым. Не ответила.
Ответил Уилли.
Рут снова была в Игре.
Выглядела она ужасно. Лицо все в язвах, которые она без конца расчесывала: на двух засыхали струпья. Волосы жирные, все в перхоти. Тонкая хлопчатобумажная рубашка выглядела так, будто она спала в ней уже много ночей подряд, не снимая. И теперь я не сомневался, что она похудела. Достаточно было взглянуть на ее лицо: под глазами мешки, кожа обтягивает скулы.
Она как всегда курила, рассевшись в складном кресле перед Мэг. За ней стояла бумажная тарелка с недоеденным сэндвичем из тунца, и Рут использовала сэндвич в качестве пепельницы. Из влажного куска белого хлеба торчали два окурка «Тарейтон».
Она внимательно наблюдала за Мэг, прищурившись и наклонившись вперед. И я подумал, что с таким видом она смотрит викторины по телевизору, шоу вроде «Двадцати одного». Чарльз ван Дорен, учитель английского из Колумбии, выиграл сто двадцать девять тысяч долларов на прошлой неделе, а тут его обвинили в мошенничестве. Рут была безутешной. Словно обманули ее лично.
Она внимательно, сосредоточенно смотрела на Мэг с той же самой напряженной задумчивостью, как тогда, когда Чарльз ван Дорен сидел в звукоизолированной кабинке.
В то время как Рупор тыкал в нее карманным ножом.
Девушку снова подвесили к потолку, и она стояла на цыпочках, напряженная. У ее ног были разбросаны тома «Всемирной энциклопедии». Она была голой. Вся в синяках и грязная. Ее блестящая от пота кожа побледнела. Однако ничто не имело значения. Должно было иметь, но не имело. Магия — жестокая магия этого зрелища — довлела надо мной, словно заклятье.
Она была всем, что я знал о сексе. И всем, что я знал о жестокости. На мгновение это ощущение нахлынуло на меня, пьянящее, будто вино. Я снова был с ними заодно.
Тогда я взглянул на Рупора.
Тот был уменьшенной копией меня самого, или тем, кем я мог стать, с ножом в руке.
Неудивительно, что Рут так сосредоточилась.
Они все сосредоточились, Донни и Уилли тоже. Никто не говорил ни слова, потому что нож — это не какой-нибудь ремешок, пояс или струя горячей воды, ножом можно изувечить сильно, навсегда, а Рупор был еще слишком мал, чтобы понимать это полностью. Он знал, что можно убить или искалечить, но не осознавал последствий. Они шли по тонкому льду и знали это. И все равно позволили этому случиться. Желали этого. Учились.
Я в таких уроках не нуждался.
Крови еще не было, но я понимал, что обязательно будет, что это всего лишь вопрос времени. Даже за кляпом и повязкой можно было видеть, что Мэг перепугалась не на шутку. Живот судорожно поднимался и опускался. Стоя на цыпочках, она не могла отступить и лишь конвульсивно дергалась на веревках. Рупор захихикал и ткнул под пупок.
Рут кивнула в знак приветствия и закурила очередной «Тарейтон». На ее безымянном пальце я заметил свободно болтавшееся обручальное кольцо матери Мэг.
Рупор провел лезвием ножа Мэг по ребрам и ткнул им в подмышку. Он сделал это быстро и неосторожно, и по грудной клетке потекла струйка крови. Но в этот раз ей повезло. Я заметил кое-что еще.
— Что это? — спросил я.
— Что? — сказала Рут растерянно.
— На ноге у нее.
Там, на бедре, красовался след в форме клина, прямо над коленом.
Она выпустила дым. Не ответила.
Ответил Уилли.