— Не в том дело, добрый молодец, не за землей, лесом и хозяйством остановка — всего этого у нас — достаточно, и по душе мне челобитье ваше, да как на это решиться, не ведаю…
— В чем же дело?
— Препона есть…
— Какая?
— Царем нам в грамотах заказано принимать беглых, вольницу…
— Какая же мы вольница? Прежде были, а на землю сядем, такие же будем, как и все, — возразил Иван Кольцо.
— Все-таки опаска есть…
— Уж больно ты, купец, опасливый.
— Да и хозяин я здесь не один… — сказал Строганов. — Племянники у меня есть, двое, все мы трое хозяйствуем… Надо с ними погуторить, что они скажут…
— И то ладно, — согласился Иван Кольцо.
Семен Иоаникиевич ударил в ладоши. На этот своеобразный зов явился Касьян.
— Вот что, — отдал приказание вошедшему Семен Иоаникиевич, — отведи ты Ивану Ивановичу, — он рукой указал на Ивана Кольцо, — с его молодцами горницы, напои, накорми, угости гостей досыта. А завтра мы с тобой, добрый молодец, порешим это дело неповоротливо.
С последней фразой Строганов обратился уже к Ивану Кольцо.
— Слушаю, батюшка Семен Аникич, слушаю, — ответил Касьян поклоном. — Пойдем, добрый молодец.
Иван Кольцо, откланявшись, вышел из горницы в сопровождении Касьяна. Семен Иоаникиевич, не откладывая дела в долгий ящик, прямо прошел к племянникам и передал им предложение Ермака Тимофеевича. Те с пылом молодости ухватились за этот случай.
— Чего тут, дядюшка, раздумывать? — заметил Никита Григорьевич. — Сам Бог посылает нам таких людей… Государь опалился бы на нас, кабы вольница разбойничала, а то она смирно сидеть обещает и его же людишек оберегать.
С этим мнением согласился и Максим Яковлевич.
— Да и где Москве доведаться? Далеко она… — заметил он.
— Этого не говори… Воевода-то пермский поближе, дознается и отпишет, — сказал Семен Иоаникиевич.
— А почему узнает воевода, какие у нас люди поселились? На них ведь не написано, что они беглые.
— Это-то так, да и нужны нам людишки действительно… — сдался старик Строганов.
— Что и говорить, как нужны! Вестимо, согласиться надо, — в один голос сказали Никита и Максим.
— Не в том дело, добрый молодец, не за землей, лесом и хозяйством остановка — всего этого у нас — достаточно, и по душе мне челобитье ваше, да как на это решиться, не ведаю…
— В чем же дело?
— Препона есть…
— Какая?
— Царем нам в грамотах заказано принимать беглых, вольницу…
— Какая же мы вольница? Прежде были, а на землю сядем, такие же будем, как и все, — возразил Иван Кольцо.
— Все-таки опаска есть…
— Уж больно ты, купец, опасливый.
— Да и хозяин я здесь не один… — сказал Строганов. — Племянники у меня есть, двое, все мы трое хозяйствуем… Надо с ними погуторить, что они скажут…
— И то ладно, — согласился Иван Кольцо.
Семен Иоаникиевич ударил в ладоши. На этот своеобразный зов явился Касьян.
— Вот что, — отдал приказание вошедшему Семен Иоаникиевич, — отведи ты Ивану Ивановичу, — он рукой указал на Ивана Кольцо, — с его молодцами горницы, напои, накорми, угости гостей досыта. А завтра мы с тобой, добрый молодец, порешим это дело неповоротливо.
С последней фразой Строганов обратился уже к Ивану Кольцо.
— Слушаю, батюшка Семен Аникич, слушаю, — ответил Касьян поклоном. — Пойдем, добрый молодец.
Иван Кольцо, откланявшись, вышел из горницы в сопровождении Касьяна. Семен Иоаникиевич, не откладывая дела в долгий ящик, прямо прошел к племянникам и передал им предложение Ермака Тимофеевича. Те с пылом молодости ухватились за этот случай.
— Чего тут, дядюшка, раздумывать? — заметил Никита Григорьевич. — Сам Бог посылает нам таких людей… Государь опалился бы на нас, кабы вольница разбойничала, а то она смирно сидеть обещает и его же людишек оберегать.
С этим мнением согласился и Максим Яковлевич.
— Да и где Москве доведаться? Далеко она… — заметил он.
— Этого не говори… Воевода-то пермский поближе, дознается и отпишет, — сказал Семен Иоаникиевич.
— А почему узнает воевода, какие у нас люди поселились? На них ведь не написано, что они беглые.
— Это-то так, да и нужны нам людишки действительно… — сдался старик Строганов.
— Что и говорить, как нужны! Вестимо, согласиться надо, — в один голос сказали Никита и Максим.