Достав часы, мистер Фербенкс сообщил ей, что уже почти два.
— Почти — это сколько?
— Без двух минут, дорогая.
— Ясно, — коротко отозвалась она, отчего у отца возникла безумная надежда, что этим она и ограничится.
Ничуть не бывало.
— Мистер Лестрейдж столь пунктуален? Он явится минута в минуту? Это приятно.
Мистер Уиллфрид хмыкнул и выразительно покосился на жену. Та кротко вздохнула. Будучи соседями и близкими друзьями, они были осведомлены о некоторых качествах мисс Фербенкс. Но так как о качествах ее будущего мужа они были столь же осведомлены, ее выходка не показалась им чрезмерной. Напротив, они считали, что девушка превосходно держит себя в руках.
Впрочем, до двух часов Гвен вела себя почти образцово. Она сидела на скамье и разглядывала убранство церкви, хотя видела его уже сотни раз. Периодически она наклонялась к отцу, чтобы узнать у него, который час. Услышав, что уже два, она спросила:
— Папочка, ты ничего не перепутал? Это злосчастное недоразумение состоится сегодня? Или в какой-нибудь другой день?
— Сегодня, Гвенни, не беспокойся.
— О, я не беспокоюсь. Я вовсе не тороплюсь. Я могу подождать еще лет десять. Просто мне хотелось бы знать, ты в этом точно уверен?
— Да, я уверен в этом, Гвенни. Я это знаю совершенно точно, ведь я сам назначил день сва… то есть, этого события.
— Должно быть, ты позабыл сообщить об этом нашему восхитительному жениху, папочка, — съязвила она.
— Дорогая, Джек отлично знает день и час.
— Остается только восхититься его памятью, — продолжала Гвен, — кажется, он запустил развитие склероза.
— Не сердись, Гвенни, Джек просто задерживается.
— Я заметила. Меня просто поражает, что я должна дожидаться этого идиотского представления, будто бы мне оно больше всех надо.
— Тише, дорогая, — мистер Фербенкс бросил беспокойный взгляд на соседей, но они были заняты своей беседой.
Гвен замолчала, сдвинув брови. Ею все больше овладевало раздражение и справедливая злость на мистера Лестрейджа, который заставлял их его дожидаться. Она давно бы ушла, будь ее воля. Но пока ее останавливали правила приличия и присутствие третьих лиц.
Спустя десять минут она поднялась на ноги и медленно обошла всю церковь, делая вид, что увлечена фресками и витражами. На самом деле девушка просто не могла усидеть на месте. Соседи наблюдали за ней, качая головами, а мистер Фербенкс был как на иголках. Наконец, он не выдержал, встал сам и подошел к ней.
— Сядь, милая, — попросил он очень мягким тоном.
— А скажи-ка мне, папочка, — начала Гвен тихо, — сколько времени сейчас?
Достав часы, мистер Фербенкс сообщил ей, что уже почти два.
— Почти — это сколько?
— Без двух минут, дорогая.
— Ясно, — коротко отозвалась она, отчего у отца возникла безумная надежда, что этим она и ограничится.
Ничуть не бывало.
— Мистер Лестрейдж столь пунктуален? Он явится минута в минуту? Это приятно.
Мистер Уиллфрид хмыкнул и выразительно покосился на жену. Та кротко вздохнула. Будучи соседями и близкими друзьями, они были осведомлены о некоторых качествах мисс Фербенкс. Но так как о качествах ее будущего мужа они были столь же осведомлены, ее выходка не показалась им чрезмерной. Напротив, они считали, что девушка превосходно держит себя в руках.
Впрочем, до двух часов Гвен вела себя почти образцово. Она сидела на скамье и разглядывала убранство церкви, хотя видела его уже сотни раз. Периодически она наклонялась к отцу, чтобы узнать у него, который час. Услышав, что уже два, она спросила:
— Папочка, ты ничего не перепутал? Это злосчастное недоразумение состоится сегодня? Или в какой-нибудь другой день?
— Сегодня, Гвенни, не беспокойся.
— О, я не беспокоюсь. Я вовсе не тороплюсь. Я могу подождать еще лет десять. Просто мне хотелось бы знать, ты в этом точно уверен?
— Да, я уверен в этом, Гвенни. Я это знаю совершенно точно, ведь я сам назначил день сва… то есть, этого события.
— Должно быть, ты позабыл сообщить об этом нашему восхитительному жениху, папочка, — съязвила она.
— Дорогая, Джек отлично знает день и час.
— Остается только восхититься его памятью, — продолжала Гвен, — кажется, он запустил развитие склероза.
— Не сердись, Гвенни, Джек просто задерживается.
— Я заметила. Меня просто поражает, что я должна дожидаться этого идиотского представления, будто бы мне оно больше всех надо.
— Тише, дорогая, — мистер Фербенкс бросил беспокойный взгляд на соседей, но они были заняты своей беседой.
Гвен замолчала, сдвинув брови. Ею все больше овладевало раздражение и справедливая злость на мистера Лестрейджа, который заставлял их его дожидаться. Она давно бы ушла, будь ее воля. Но пока ее останавливали правила приличия и присутствие третьих лиц.
Спустя десять минут она поднялась на ноги и медленно обошла всю церковь, делая вид, что увлечена фресками и витражами. На самом деле девушка просто не могла усидеть на месте. Соседи наблюдали за ней, качая головами, а мистер Фербенкс был как на иголках. Наконец, он не выдержал, встал сам и подошел к ней.
— Сядь, милая, — попросил он очень мягким тоном.
— А скажи-ка мне, папочка, — начала Гвен тихо, — сколько времени сейчас?