— Нет. Я хотела… я думала… Я слышала, что принцесса Эрла так прекрасна, что красота ее творит чудеса. Вот! Я думала, вдруг увижу ее, потому что красота принцессы сверкает ярче золота и драгоценных камней. Думала, вдруг увижу ее, и моя слепота пройдет.
Келайла придумывала на ходу, и еще успевала подумать, наверное, ты, великий мастер, никогда не играл с детьми, и не знаешь, что можно выдумать, чтобы выкрутиться, если мама смотрит строго, а отец может и наказать за шалости и проступки.
— Хм. Но видишь, не помогла тебе твоя надежда. Наверное, ты сильно расстроилась?
Келайла кивнула. Тут уж она не врала, ничуточки. Ужасно, что она не смогла увидеть синих глаз, алых губ и дивных агатовых волос. Если бы увидеть, своими глазами! Конечно, совсем непонятно, что делать дальше, если принцесса окажется похожей на пропаших сестер, но она хотя бы увидит, так это или нет. А то вдруг Эрла сама по себе, и сестры томятся где-то под стражей. Или еще что похуже, думала Келайла, вспоминая неживые твердые перышки золотого соловья.
— Хочешь увидеть принцессу? Своими глазами?
— Что?
— Я великий мастер Асур, — напомнил он растерянной девочке, — завтра — пир женихов, потом будет бал, а после прекрасная Эрла уедет с избранником. Я могу вернуть тебе зрение, глупая маленькая девчонка. И ты увидишь ее сама, своими глазами.
— Навсегда вернешь? Или только разочек посмотреть?
— Не такая уж ты и глупая, — усмехнулся Асур, — значит, понимаешь, что я предлагаю обмен. Да, Келайла, я могу вернуть тебе зрение навсегда. А ты взамен отдашь мне свое золотое сердце. Не бойся, я ничего с ним не сделаю. Сердце мне нужно для доброго дела. Видишь ли, прекрасная Эрла носит в груди сердце, которое я выковал из золота. Я работал над ним долгие годы. И оно вышло прекрасным, сверкающим и дивным. Но когда появилась…э-э-э… нашлась принцесса, оказалось…
— Оно мертвое, да? Как все твои вещи. Потому Эрла такая? А если я не соглашусь, отдать его навсегда?
— Тогда…поделись с Эрлой только частичкой сердца, как ты поделилась сегодня с золотой птицей. И ты увидишь ее на балу, а потом ослепнешь снова. Поделись, и прекрасная Эрла выберет себе возлюбленного. А потом. Ну что ж, потом они сами разберутся, после свадьбы. Тебе выбирать, Келайла.
— Значит, если я отдам его насовсем, я буду видеть все вокруг, но без сердца?
Асур пожал плечами, укутанными черным плащом, усмехнулся в раскрытые глаза девочки, которая не видела его.
— Многие живут так. И ничего. Может быть, кто-то полюбит тебя. И поделится своим сердцем. Хотя… — тут он высокомерно оглядел девочку, морща нос. Келайла поняла, о чем думает мастер и вспыхнула от горестного возмущения. Он думает — кто же полюбит такую — с веснушками на носу, с короткими русыми косичками.
— А может, тебе понравится жить так, — утешил ее Асур, — спокойно, без страданий.
— Я хочу посмотреть на принцессу, — перебила его Келайла, — один раз, а потом скажу, согласна ли я отдать сердце совсем.
— Разумно, — похвалил ее Асур, усмехаясь. И этой усмешки девочка тоже не увидела.
— Завтра, — сказал он, отпирая двери, — завтра перед балом я принесу тебе специальное зелье, напиток, и твои глаза станут зоркими и ясными. Ненадолго. Пойдем.
Он снова увел ее в каморку. Постоял, держа в руках ключ от крепкого замка. Посмотрел на решетки, снова ровные. И как выбралась, хитрая мышь? Конечно, можно заковать странную девчонку в цепи, или просто взять обещание, что она не убежит. Но Асур знал, она и так не убежит. Потому что хочет снова увидеть мир вокруг.
С самого утра на следующий день было во дворце ужасно шумно. Келайла сидела взаперти и волновалась, слушая. Крики из кухни, шум шагов и тележек в коридорах. Совсем издалека — обрывки музыки. А вдруг Асур забыл про нее? Или обманул? И как он собирается забрать живое сердце Келайлы? Неужто разрежет ей грудь и вытащит? Но ведь тогда оно сразу умрет. Нет, он ведь волшебник, напомнила она себе, жалко, что злой, вот был бы добрым, все было бы по-другому…
А потом загремел засов, впуская знакомые шаги. В руки девочке ткнулся чеканный кубок, обжигая кожу горячими боками.
— Выпей. И посмотри на себя в зеркало, серая бродяжка. Я бы велел Марте дать тебе платье понаряднее, и может быть, яркие ленты в косы, но лентами красоты не прибавишь.
— Нет. Я хотела… я думала… Я слышала, что принцесса Эрла так прекрасна, что красота ее творит чудеса. Вот! Я думала, вдруг увижу ее, потому что красота принцессы сверкает ярче золота и драгоценных камней. Думала, вдруг увижу ее, и моя слепота пройдет.
Келайла придумывала на ходу, и еще успевала подумать, наверное, ты, великий мастер, никогда не играл с детьми, и не знаешь, что можно выдумать, чтобы выкрутиться, если мама смотрит строго, а отец может и наказать за шалости и проступки.
— Хм. Но видишь, не помогла тебе твоя надежда. Наверное, ты сильно расстроилась?
Келайла кивнула. Тут уж она не врала, ничуточки. Ужасно, что она не смогла увидеть синих глаз, алых губ и дивных агатовых волос. Если бы увидеть, своими глазами! Конечно, совсем непонятно, что делать дальше, если принцесса окажется похожей на пропаших сестер, но она хотя бы увидит, так это или нет. А то вдруг Эрла сама по себе, и сестры томятся где-то под стражей. Или еще что похуже, думала Келайла, вспоминая неживые твердые перышки золотого соловья.
— Хочешь увидеть принцессу? Своими глазами?
— Что?
— Я великий мастер Асур, — напомнил он растерянной девочке, — завтра — пир женихов, потом будет бал, а после прекрасная Эрла уедет с избранником. Я могу вернуть тебе зрение, глупая маленькая девчонка. И ты увидишь ее сама, своими глазами.
— Навсегда вернешь? Или только разочек посмотреть?
— Не такая уж ты и глупая, — усмехнулся Асур, — значит, понимаешь, что я предлагаю обмен. Да, Келайла, я могу вернуть тебе зрение навсегда. А ты взамен отдашь мне свое золотое сердце. Не бойся, я ничего с ним не сделаю. Сердце мне нужно для доброго дела. Видишь ли, прекрасная Эрла носит в груди сердце, которое я выковал из золота. Я работал над ним долгие годы. И оно вышло прекрасным, сверкающим и дивным. Но когда появилась…э-э-э… нашлась принцесса, оказалось…
— Оно мертвое, да? Как все твои вещи. Потому Эрла такая? А если я не соглашусь, отдать его навсегда?
— Тогда…поделись с Эрлой только частичкой сердца, как ты поделилась сегодня с золотой птицей. И ты увидишь ее на балу, а потом ослепнешь снова. Поделись, и прекрасная Эрла выберет себе возлюбленного. А потом. Ну что ж, потом они сами разберутся, после свадьбы. Тебе выбирать, Келайла.
— Значит, если я отдам его насовсем, я буду видеть все вокруг, но без сердца?
Асур пожал плечами, укутанными черным плащом, усмехнулся в раскрытые глаза девочки, которая не видела его.
— Многие живут так. И ничего. Может быть, кто-то полюбит тебя. И поделится своим сердцем. Хотя… — тут он высокомерно оглядел девочку, морща нос. Келайла поняла, о чем думает мастер и вспыхнула от горестного возмущения. Он думает — кто же полюбит такую — с веснушками на носу, с короткими русыми косичками.
— А может, тебе понравится жить так, — утешил ее Асур, — спокойно, без страданий.
— Я хочу посмотреть на принцессу, — перебила его Келайла, — один раз, а потом скажу, согласна ли я отдать сердце совсем.
— Разумно, — похвалил ее Асур, усмехаясь. И этой усмешки девочка тоже не увидела.
— Завтра, — сказал он, отпирая двери, — завтра перед балом я принесу тебе специальное зелье, напиток, и твои глаза станут зоркими и ясными. Ненадолго. Пойдем.
Он снова увел ее в каморку. Постоял, держа в руках ключ от крепкого замка. Посмотрел на решетки, снова ровные. И как выбралась, хитрая мышь? Конечно, можно заковать странную девчонку в цепи, или просто взять обещание, что она не убежит. Но Асур знал, она и так не убежит. Потому что хочет снова увидеть мир вокруг.
С самого утра на следующий день было во дворце ужасно шумно. Келайла сидела взаперти и волновалась, слушая. Крики из кухни, шум шагов и тележек в коридорах. Совсем издалека — обрывки музыки. А вдруг Асур забыл про нее? Или обманул? И как он собирается забрать живое сердце Келайлы? Неужто разрежет ей грудь и вытащит? Но ведь тогда оно сразу умрет. Нет, он ведь волшебник, напомнила она себе, жалко, что злой, вот был бы добрым, все было бы по-другому…
А потом загремел засов, впуская знакомые шаги. В руки девочке ткнулся чеканный кубок, обжигая кожу горячими боками.
— Выпей. И посмотри на себя в зеркало, серая бродяжка. Я бы велел Марте дать тебе платье понаряднее, и может быть, яркие ленты в косы, но лентами красоты не прибавишь.