Дафф вернулся на рассвете. Шон не спал.
– Ну, чем все закончилось? – спросил он.
Дафф зевнул.
– Было дело, я усомнился, мужчина ли я. Однако все закончилось к удовольствию всех участников. Какая женщина!
Он снял рубашку, и Шон увидел царапины у него на спине.
– А тебе она давала касторку? – с горечью спросил он.
– Прости, – сочувственно улыбнулся Дафф. – Я пытался ее разубедить, правда, пытался. Она очень заботливая женщина. Ее очень встревожил твой живот.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– А, это. – Дафф натянул одеяло до подбородка. – С этим мы разобрались в самом начале переговоров. Она возьмет по десять фунтов наличными за каждый участок и дает нам возможность в течение двух лет выкупить каждый из них за десять тысяч. Об этом мы договорились за ужином. Остальное время мы посвятили, образно говоря, рукопожатиям по поводу заключения договора. Завтра днем, точнее, сегодня днем мы с тобой едем в Преторию и находим юриста, который составит договор, чтобы она его подписала. А сейчас мне нужно немного поспать. Разбуди меня к обеду. Спокойной ночи, приятель.
Вечером Дафф и Шон привезли из Претории договор. Это был внушительный четырехстраничный документ, полный подробностей и дополнительных условий. Канди отвела их в свою спальню, и они тревожно ждали, пока она прочтет его дважды.
Наконец она подняла голову и сказала:
– Кажется, все в порядке, но есть еще одно обстоятельство.
Сердце у Шона упало, и даже в улыбке Даффа появилось легкое напряжение. До сих пор все казалось очень легким. Канди заколебалась, и Шон с легким удивлением заметил, что она покраснела. Приятно было наблюдать, как персики ее щек превращаются в зрелые яблоки, и они оба с интересом наблюдали за этим. Напряжение заметно спало.
– Я хочу, чтобы шахту назвали моим именем.
Они едва не вскрикнули от облегчения.
– Превосходная мысль! Как насчет «Золотая шахта Раутенбах»?
Канди покачала головой.
– Я бы не хотела упоминать о нем. Давайте оставим его.
– Хорошо, назовем ее «Глубокая Канди». Несколько преждевременно, мы ведь еще на уровне поверхности, но пессимист никогда не выигрывает, – сказал Дафф.
– Да, это замечательно! – воскликнула Канди, снова краснея, теперь от удовольствия.
Она подписала договор, а Шон тем временем раскупорил бутылку шампанского, которую Дафф привез из Претории. Они сдвинули бокалы, и Дафф произнес тост:
– За Канди и за «Глубокую Канди», пусть первая с каждым днем становится все милей, а вторая – все глубже!
Дафф вернулся на рассвете. Шон не спал.
– Ну, чем все закончилось? – спросил он.
Дафф зевнул.
– Было дело, я усомнился, мужчина ли я. Однако все закончилось к удовольствию всех участников. Какая женщина!
Он снял рубашку, и Шон увидел царапины у него на спине.
– А тебе она давала касторку? – с горечью спросил он.
– Прости, – сочувственно улыбнулся Дафф. – Я пытался ее разубедить, правда, пытался. Она очень заботливая женщина. Ее очень встревожил твой живот.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– А, это. – Дафф натянул одеяло до подбородка. – С этим мы разобрались в самом начале переговоров. Она возьмет по десять фунтов наличными за каждый участок и дает нам возможность в течение двух лет выкупить каждый из них за десять тысяч. Об этом мы договорились за ужином. Остальное время мы посвятили, образно говоря, рукопожатиям по поводу заключения договора. Завтра днем, точнее, сегодня днем мы с тобой едем в Преторию и находим юриста, который составит договор, чтобы она его подписала. А сейчас мне нужно немного поспать. Разбуди меня к обеду. Спокойной ночи, приятель.
Вечером Дафф и Шон привезли из Претории договор. Это был внушительный четырехстраничный документ, полный подробностей и дополнительных условий. Канди отвела их в свою спальню, и они тревожно ждали, пока она прочтет его дважды.
Наконец она подняла голову и сказала:
– Кажется, все в порядке, но есть еще одно обстоятельство.
Сердце у Шона упало, и даже в улыбке Даффа появилось легкое напряжение. До сих пор все казалось очень легким. Канди заколебалась, и Шон с легким удивлением заметил, что она покраснела. Приятно было наблюдать, как персики ее щек превращаются в зрелые яблоки, и они оба с интересом наблюдали за этим. Напряжение заметно спало.
– Я хочу, чтобы шахту назвали моим именем.
Они едва не вскрикнули от облегчения.
– Превосходная мысль! Как насчет «Золотая шахта Раутенбах»?
Канди покачала головой.
– Я бы не хотела упоминать о нем. Давайте оставим его.
– Хорошо, назовем ее «Глубокая Канди». Несколько преждевременно, мы ведь еще на уровне поверхности, но пессимист никогда не выигрывает, – сказал Дафф.
– Да, это замечательно! – воскликнула Канди, снова краснея, теперь от удовольствия.
Она подписала договор, а Шон тем временем раскупорил бутылку шампанского, которую Дафф привез из Претории. Они сдвинули бокалы, и Дафф произнес тост:
– За Канди и за «Глубокую Канди», пусть первая с каждым днем становится все милей, а вторая – все глубже!