Тропами контрабандистов - Николай Крамной 24 стр.


Но через некоторое время жизнерадостность Хромцова заметно поубавилась. Осмотрев четырехкомнатную квартиру Барского, он понял, что со своими подарками выглядел со стороны смешно и жалко и после его отъезда на оленьей шкуре скорее всего будет спать в прихожей пес Банзай — чистопородная овчарка темного окраса с желтыми подпалинами. После обеда женщины удалились в другую комнату, и друзья, оставшись одни за столом, с грустью стали вспоминать то славное время, когда они оба служили в КГБ.

— Я до сих пор не пойму, зачем ты забился в эту глушь? — недоумевающе пожал плечами Барский. — Особых грехов за тобой не числилось… Или я ошибаюсь? — спросил он Хромцова.

— Почему ошибаешься… Грехов не было, а страх был, — ответил Михаил Семенович. — Скорее не страх, — поправил сам себя гость, — а какая-то растерянность: вчера еще опора власти, а сегодня — изгой. Ты же помнишь то время: даже некоторых генералов выгнали без пенсии. Что же таким, как я, оставалось ждать? — Михаил Семенович отпил из рюмки глоток коньяка и продолжил: — А тут один товарищ предложил поехать к нему на алмазный прииск начальником отдела кадров. Пересидишь, говорит, смутное время в глуши, а там видно будет… Я подумал-подумал и согласился: работа вроде несложная, даже знакомая, а зарплата выше, чем я раньше получал. Поехал на время, да так и осел.

— Надо тебя как-то перетаскивать оттуда, — хозяин дома подлил коньяка в рюмки. — Сразу, правда, этого не сделаешь: все приличные места заняты, но подумать надо, — подал он надежду своему другу.

— То-то и оно, что заняты, — сожалеюще ответил Хромцов. — Да если здраво разобраться, и там жить можно… Даже лучше, чем ты живешь, — обвел он взглядом набор импортной мебели в столовой. — Некоторые живут, только я в их круг пока пробиться не могу… Ломиться нахально — не хочется: можешь спугнуть. А ждать, пока тебя пригласят…

— А чем они занимаются? — равнодушно поинтересовался хозяин.

— Чем? — переспросил Хромцов, раздумывая, стоит ли до конца быть откровенным. Хоть перед ним сидел и старый друг, но все же профессиональная осторожность и сдержанность брали верх над чувством обиды за обойденность судьбой. Несколько поколебавшись, Михаил Семенович выпил залпом рюмку коньяка и все же решил излить душу.

— Там у нас сколотилась группка, которая переправляет за границу мелкими партиями алмазы. Куда точно — я еще не знаю. А после огранки продают их там же ювелирам. Разумеется, по заниженным ценам. Выручка остается там же, на счетах различных банков. Представляешь, какими капиталами люди ворочают?

— Это твои предположения? — спокойно спросил Барский. — Сами же они не могли тебе об этом рассказать.

— Ну ясно! — улыбнулся гость. — Но ты же не забыл, где мы до этого работали? Во-от! Я сопоставил все: командировки людей, отъезды в отпуск лиц, которые входят в эту группу, суточную и месячную добычу алмазов, сведения о сортировке… Словом, если все это выписать на бумаге — не одна простыня получится. Но я выписал! — похвастался он. — И теперь точно знаю, сколько карат везет с собой каждый связник.

— За чем же у тебя теперь остановка? — хозяин вновь наполнил рюмки. — Предъяви им все эти данные и — требуй свою долю.

— В кинофильмах обычно так и делают. А в жизни — все иначе… — помрачнел Михаил Семенович. — Если я разложу перед ними все свои графики и расчеты, то в один из вечеров не вернусь домой. Ночи там длинные, сугробы высокие, а до ближайшего следователя километров четыреста… Так что искать меня долго будут! И навряд ли найдут… — Гость отпил еще немного коньяка и продолжил: — Но я тебе еще не все сказал… Эта контрабандная тропинка оканчивается здесь, в Сочи! — огорошил Хромцов своего друга. — Связники выезжают за границу через вашу таможню.

— Не может быть! — потянулся к рюмке Барский. — Я допускаю, что мы прошляпили один-два случая, но чтобы это длилось несколько лет… Ты где-то ошибся в своих расчетах, — натянуто хохотнул Барский.

— Ничего я не ошибся! — раздраженно ответил гость. — Я знаю многих людей, которые причастны к этому. И все они часто выезжают под различными предлогами сюда в командировки. Или в отпуск. Но я-то знаю, зачем они едут! Кто бы ни выезжал — все документы через меня проходят. Их задача — благополучно довезти груз сюда и передать по определенным адресам. Это очень сложная и хорошо организованная цепочка, Леонид. Каждый отвечает только за свой участок. И если кто-то из них провалится, вся цепь прервется. Нет, Леня, если хочешь урвать свой куш, надо действовать по-другому…

Барский тоже выпил коньяка и после небольшой паузы спросил:

— Как?

Хромцов оглянулся на приоткрытую дверь столовой и, понизив голос, стал излагать свой план: — Надо вывести из строя тех людей, которые принимают груз здесь. Вместе со связниками, привозящими алмазы из Якутска. Всех, кроме конечного звена! Тех, кто переправляет алмазы за границу, не трогать. Они знают все явки ювелиров… Без них дело затухнет.

— Как «вывести»? — уточнил Леонид Андреевич.

— Ну, как это сделать, обстоятельства подскажут, — уклонился от прямого ответа гость. — Мало ли способов существует, чтобы заставить человека выбыть из игры? Это уже детали… — он небрежно махнул рукой. — И не обязательно этим заниматься лично.

— Так, ладно… — решил не вступать в спор хозяин дома. — А ты знаешь фамилии и адреса тех людей, которые занимаются здесь этим делом?

— Нет, — признался Михаил Семенович. — Да мне это и не нужно: я знаю тех, кто уезжает оттуда с алмазами. Этого достаточно… И если бы у меня здесь был надежный напарник, я бы ему сообщал, когда и кто должен прибыть в Сочи. И даже чем: поездом или самолетом. Дальше уже не сложно: организовать в аэропорту или на вокзале объявление, что такого-то ждут там-то…

— … и когда он явится, не спускать с него глаз до тех пор, пока он не передаст свой груз, — закончил фразу Барский.

Но через некоторое время жизнерадостность Хромцова заметно поубавилась. Осмотрев четырехкомнатную квартиру Барского, он понял, что со своими подарками выглядел со стороны смешно и жалко и после его отъезда на оленьей шкуре скорее всего будет спать в прихожей пес Банзай — чистопородная овчарка темного окраса с желтыми подпалинами. После обеда женщины удалились в другую комнату, и друзья, оставшись одни за столом, с грустью стали вспоминать то славное время, когда они оба служили в КГБ.

— Я до сих пор не пойму, зачем ты забился в эту глушь? — недоумевающе пожал плечами Барский. — Особых грехов за тобой не числилось… Или я ошибаюсь? — спросил он Хромцова.

— Почему ошибаешься… Грехов не было, а страх был, — ответил Михаил Семенович. — Скорее не страх, — поправил сам себя гость, — а какая-то растерянность: вчера еще опора власти, а сегодня — изгой. Ты же помнишь то время: даже некоторых генералов выгнали без пенсии. Что же таким, как я, оставалось ждать? — Михаил Семенович отпил из рюмки глоток коньяка и продолжил: — А тут один товарищ предложил поехать к нему на алмазный прииск начальником отдела кадров. Пересидишь, говорит, смутное время в глуши, а там видно будет… Я подумал-подумал и согласился: работа вроде несложная, даже знакомая, а зарплата выше, чем я раньше получал. Поехал на время, да так и осел.

— Надо тебя как-то перетаскивать оттуда, — хозяин дома подлил коньяка в рюмки. — Сразу, правда, этого не сделаешь: все приличные места заняты, но подумать надо, — подал он надежду своему другу.

— То-то и оно, что заняты, — сожалеюще ответил Хромцов. — Да если здраво разобраться, и там жить можно… Даже лучше, чем ты живешь, — обвел он взглядом набор импортной мебели в столовой. — Некоторые живут, только я в их круг пока пробиться не могу… Ломиться нахально — не хочется: можешь спугнуть. А ждать, пока тебя пригласят…

— А чем они занимаются? — равнодушно поинтересовался хозяин.

— Чем? — переспросил Хромцов, раздумывая, стоит ли до конца быть откровенным. Хоть перед ним сидел и старый друг, но все же профессиональная осторожность и сдержанность брали верх над чувством обиды за обойденность судьбой. Несколько поколебавшись, Михаил Семенович выпил залпом рюмку коньяка и все же решил излить душу.

— Там у нас сколотилась группка, которая переправляет за границу мелкими партиями алмазы. Куда точно — я еще не знаю. А после огранки продают их там же ювелирам. Разумеется, по заниженным ценам. Выручка остается там же, на счетах различных банков. Представляешь, какими капиталами люди ворочают?

— Это твои предположения? — спокойно спросил Барский. — Сами же они не могли тебе об этом рассказать.

— Ну ясно! — улыбнулся гость. — Но ты же не забыл, где мы до этого работали? Во-от! Я сопоставил все: командировки людей, отъезды в отпуск лиц, которые входят в эту группу, суточную и месячную добычу алмазов, сведения о сортировке… Словом, если все это выписать на бумаге — не одна простыня получится. Но я выписал! — похвастался он. — И теперь точно знаю, сколько карат везет с собой каждый связник.

— За чем же у тебя теперь остановка? — хозяин вновь наполнил рюмки. — Предъяви им все эти данные и — требуй свою долю.

— В кинофильмах обычно так и делают. А в жизни — все иначе… — помрачнел Михаил Семенович. — Если я разложу перед ними все свои графики и расчеты, то в один из вечеров не вернусь домой. Ночи там длинные, сугробы высокие, а до ближайшего следователя километров четыреста… Так что искать меня долго будут! И навряд ли найдут… — Гость отпил еще немного коньяка и продолжил: — Но я тебе еще не все сказал… Эта контрабандная тропинка оканчивается здесь, в Сочи! — огорошил Хромцов своего друга. — Связники выезжают за границу через вашу таможню.

— Не может быть! — потянулся к рюмке Барский. — Я допускаю, что мы прошляпили один-два случая, но чтобы это длилось несколько лет… Ты где-то ошибся в своих расчетах, — натянуто хохотнул Барский.

— Ничего я не ошибся! — раздраженно ответил гость. — Я знаю многих людей, которые причастны к этому. И все они часто выезжают под различными предлогами сюда в командировки. Или в отпуск. Но я-то знаю, зачем они едут! Кто бы ни выезжал — все документы через меня проходят. Их задача — благополучно довезти груз сюда и передать по определенным адресам. Это очень сложная и хорошо организованная цепочка, Леонид. Каждый отвечает только за свой участок. И если кто-то из них провалится, вся цепь прервется. Нет, Леня, если хочешь урвать свой куш, надо действовать по-другому…

Барский тоже выпил коньяка и после небольшой паузы спросил:

— Как?

Хромцов оглянулся на приоткрытую дверь столовой и, понизив голос, стал излагать свой план: — Надо вывести из строя тех людей, которые принимают груз здесь. Вместе со связниками, привозящими алмазы из Якутска. Всех, кроме конечного звена! Тех, кто переправляет алмазы за границу, не трогать. Они знают все явки ювелиров… Без них дело затухнет.

— Как «вывести»? — уточнил Леонид Андреевич.

— Ну, как это сделать, обстоятельства подскажут, — уклонился от прямого ответа гость. — Мало ли способов существует, чтобы заставить человека выбыть из игры? Это уже детали… — он небрежно махнул рукой. — И не обязательно этим заниматься лично.

— Так, ладно… — решил не вступать в спор хозяин дома. — А ты знаешь фамилии и адреса тех людей, которые занимаются здесь этим делом?

— Нет, — признался Михаил Семенович. — Да мне это и не нужно: я знаю тех, кто уезжает оттуда с алмазами. Этого достаточно… И если бы у меня здесь был надежный напарник, я бы ему сообщал, когда и кто должен прибыть в Сочи. И даже чем: поездом или самолетом. Дальше уже не сложно: организовать в аэропорту или на вокзале объявление, что такого-то ждут там-то…

— … и когда он явится, не спускать с него глаз до тех пор, пока он не передаст свой груз, — закончил фразу Барский.

Назад Дальше