— В субботу он тоже был выходной? — уточнил Ерошкин.
— Да… В воскресенье ему надо было заступать на сутки в дежурство. А потом опять… двое суток пить, — иронично ответила хозяйка. — А вот — не пришел, — сокрушенно вздохнула она. — Наверное, загулял где-то у друзей…
— Ладно, будем заканчивать, — решил подполковник. — Протокол осмотра готов, Игнатьев? — спросил он молодого сотрудника в штатском, заполнявшего за столом форменный бланк.
— Готов, — отозвался тот.
— Вы прочтите внимательно и подпишите, — предложил Борис Николаевич хозяйке. — И вы тоже, — обратился он к ее моложавой соседке, которая в качестве понятой за все время осмотра комнаты молча простояла, опершись о подоконник.
— Мне нужен ордер прокурора на задержание Темникова и обыск в его квартире и служебном помещении, — заявил подполковник Ерошкин, — кладя на стол своего начальника картонную папку с начатым уголовным делом.
— Сейчас присядешь или немного подождешь? — шутливо спросил Братников, раскрывая принесенную папку.
— Желательно как можно скорей, — Борис Николаевич сел к столу. — Иначе все будет заметено и зачищено.
Начальник горотдела внимательно прочел несколько листков, находящихся в папке, и с разочарованием заметил: — Не густо… Боюсь, что никакого ордера ты не получишь. То, что Сапожник работал грузчиком в смене Темникова, еще ни о чем не говорит… А их встречи в свободное время — это личное дело. Так скажет прокурор, — высказал догадку о возможном развитии событий Братников. — Насчет шила он с тобой согласится, — продолжил свои рассуждения подполковник, — но ведь оно принадлежит не Темникову, а найдено в комнате Яковлева. А его нет в живых!
— Убрали как опасного свидетеля, — вставил Борис Николаевич.
— Согласен, — кивнул Андрей Максимович. — Больше того, даже уверен, что это произошло при участии Темникова. Но где доказательства? Хотя бы косвенные…
— Косвенные у меня есть, — негромко обронил Ерошкин. — Вся беда в том, что их в папку не подошьешь.
— Какие? — недоверчиво прищурился Братников.
— Часа два назад позвонил какой-то мужчина, — ответил Борис Николаевич, — и сообщил дежурному, что в пятницу видел Темникова вместе с Сапожником недалеко от киоска, где убили Мельникову.
— И вы опять не знаете, кто звонил и откуда? — спросил Братников.
— Опять не знаем, — подтвердил Борис Николаевич. — И узнать практически очень трудно: звонят, наверное, из какого-нибудь автомата. Причем никто этого звонка не ожидает.
— Прошлый раз тебе звонили насчет Сапожника, — напомнил начальник горотдела, откидываясь на спинку стула, — почему же сразу не сообщили о том, что с ним был Темников? Как ты думаешь?
— Не знаю, — пожал плечами Борис Николаевич. — Может, тот, кто звонил, торопился, боялся, чтоб не засекли, откуда звонит… Или просто упустил это из виду… Мало ли какие причины могут быть? Ведь насчет Яковлева он нас не обманул?!
— Да-а, тут он в точку попал, — согласился с собеседником Братников. — Звонил, очевидно, человек, который хорошо знал прошлое Яковлева, — пришел к заключению Андрей Максимович. — Может, даже сидел с ним вместе где-то… Знаешь, Борис Николаевич, — хозяин кабинета опять подался к столу, — я целиком на твоей стороне: надо Темникова задержать и допросить. Заодно и обыск произвести… Слишком много подозрительных событий вокруг таможни накручивается! Но на прокуратуру в этом деле нам надеяться нечего, — предупредил он. — Им надо, чтобы преступника возле трупа застали, вот тогда они ордер выдадут, — зло сказал хозяин кабинета. — А когда ты его арестуешь, они выпустят преступника до суда под расписку, — добавил Братников. Андрей Максимович раздраженно закурил сигарету и придвинул раскрытую пачку ближе к своему собеседнику. — Закуривай, — предложил он. — Посидим немного молча. Иногда помогает, — нехотя усмехнулся он.
Жадно затягиваясь сигаретным дымом, начальник горотдела раскрыл папку и вновь перечитал немногочисленные листки уголовного дела. «Конечно, тут дело нечисто, — решил Братников. — Какая может быть дружба между Темниковым и Яковлевым? Один — начальник смены, юрист с высшим образованием, второй — полуграмотный рецидивист, работающий грузчиком. Никаких общих интересов! И по возрасту друг другу не подходят… А вот, судя по показаниям хозяйки, он часто приезжал к Сапожнику домой. Зачем?»
— Ладно, насчет Сапожника и доказывать нечего: тут каждому ясно, что Мельникову убил он, — первым нарушил молчание Братников. — Но ведь предыдущие убийства были совершены без шила?! Одного зарезали, второго в туалете задушили, третьего пристрелили за городом. Единственная связь с таможней — все трое перед этим встречались с Мариной Малыхиной. Но обвинить ее мы ни в чем не можем. И Темников в тех делах даже не упоминался, — напомнил Братников. — А то, что следы машины на месте убийства Сапожника обнаружены, это еще неизвестно, чья машина там была…
— Ну и что же? — не растерялся Ерошкин. — Я и не ставлю те преступления ему в вину. Пока… — добавил он, гася сигарету в пепельнице. — Но с кого-то же надо начинать… Вышло так, что Темникову первому придется ответить на многие вопросы. Вы, Андрей Максимович, звоните прокурору, — попросил Ерошкин. — Время уже к четырем идет… Еще час и не застанем там никого.
— В субботу он тоже был выходной? — уточнил Ерошкин.
— Да… В воскресенье ему надо было заступать на сутки в дежурство. А потом опять… двое суток пить, — иронично ответила хозяйка. — А вот — не пришел, — сокрушенно вздохнула она. — Наверное, загулял где-то у друзей…
— Ладно, будем заканчивать, — решил подполковник. — Протокол осмотра готов, Игнатьев? — спросил он молодого сотрудника в штатском, заполнявшего за столом форменный бланк.
— Готов, — отозвался тот.
— Вы прочтите внимательно и подпишите, — предложил Борис Николаевич хозяйке. — И вы тоже, — обратился он к ее моложавой соседке, которая в качестве понятой за все время осмотра комнаты молча простояла, опершись о подоконник.
— Мне нужен ордер прокурора на задержание Темникова и обыск в его квартире и служебном помещении, — заявил подполковник Ерошкин, — кладя на стол своего начальника картонную папку с начатым уголовным делом.
— Сейчас присядешь или немного подождешь? — шутливо спросил Братников, раскрывая принесенную папку.
— Желательно как можно скорей, — Борис Николаевич сел к столу. — Иначе все будет заметено и зачищено.
Начальник горотдела внимательно прочел несколько листков, находящихся в папке, и с разочарованием заметил: — Не густо… Боюсь, что никакого ордера ты не получишь. То, что Сапожник работал грузчиком в смене Темникова, еще ни о чем не говорит… А их встречи в свободное время — это личное дело. Так скажет прокурор, — высказал догадку о возможном развитии событий Братников. — Насчет шила он с тобой согласится, — продолжил свои рассуждения подполковник, — но ведь оно принадлежит не Темникову, а найдено в комнате Яковлева. А его нет в живых!
— Убрали как опасного свидетеля, — вставил Борис Николаевич.
— Согласен, — кивнул Андрей Максимович. — Больше того, даже уверен, что это произошло при участии Темникова. Но где доказательства? Хотя бы косвенные…
— Косвенные у меня есть, — негромко обронил Ерошкин. — Вся беда в том, что их в папку не подошьешь.
— Какие? — недоверчиво прищурился Братников.
— Часа два назад позвонил какой-то мужчина, — ответил Борис Николаевич, — и сообщил дежурному, что в пятницу видел Темникова вместе с Сапожником недалеко от киоска, где убили Мельникову.
— И вы опять не знаете, кто звонил и откуда? — спросил Братников.
— Опять не знаем, — подтвердил Борис Николаевич. — И узнать практически очень трудно: звонят, наверное, из какого-нибудь автомата. Причем никто этого звонка не ожидает.
— Прошлый раз тебе звонили насчет Сапожника, — напомнил начальник горотдела, откидываясь на спинку стула, — почему же сразу не сообщили о том, что с ним был Темников? Как ты думаешь?
— Не знаю, — пожал плечами Борис Николаевич. — Может, тот, кто звонил, торопился, боялся, чтоб не засекли, откуда звонит… Или просто упустил это из виду… Мало ли какие причины могут быть? Ведь насчет Яковлева он нас не обманул?!
— Да-а, тут он в точку попал, — согласился с собеседником Братников. — Звонил, очевидно, человек, который хорошо знал прошлое Яковлева, — пришел к заключению Андрей Максимович. — Может, даже сидел с ним вместе где-то… Знаешь, Борис Николаевич, — хозяин кабинета опять подался к столу, — я целиком на твоей стороне: надо Темникова задержать и допросить. Заодно и обыск произвести… Слишком много подозрительных событий вокруг таможни накручивается! Но на прокуратуру в этом деле нам надеяться нечего, — предупредил он. — Им надо, чтобы преступника возле трупа застали, вот тогда они ордер выдадут, — зло сказал хозяин кабинета. — А когда ты его арестуешь, они выпустят преступника до суда под расписку, — добавил Братников. Андрей Максимович раздраженно закурил сигарету и придвинул раскрытую пачку ближе к своему собеседнику. — Закуривай, — предложил он. — Посидим немного молча. Иногда помогает, — нехотя усмехнулся он.
Жадно затягиваясь сигаретным дымом, начальник горотдела раскрыл папку и вновь перечитал немногочисленные листки уголовного дела. «Конечно, тут дело нечисто, — решил Братников. — Какая может быть дружба между Темниковым и Яковлевым? Один — начальник смены, юрист с высшим образованием, второй — полуграмотный рецидивист, работающий грузчиком. Никаких общих интересов! И по возрасту друг другу не подходят… А вот, судя по показаниям хозяйки, он часто приезжал к Сапожнику домой. Зачем?»
— Ладно, насчет Сапожника и доказывать нечего: тут каждому ясно, что Мельникову убил он, — первым нарушил молчание Братников. — Но ведь предыдущие убийства были совершены без шила?! Одного зарезали, второго в туалете задушили, третьего пристрелили за городом. Единственная связь с таможней — все трое перед этим встречались с Мариной Малыхиной. Но обвинить ее мы ни в чем не можем. И Темников в тех делах даже не упоминался, — напомнил Братников. — А то, что следы машины на месте убийства Сапожника обнаружены, это еще неизвестно, чья машина там была…
— Ну и что же? — не растерялся Ерошкин. — Я и не ставлю те преступления ему в вину. Пока… — добавил он, гася сигарету в пепельнице. — Но с кого-то же надо начинать… Вышло так, что Темникову первому придется ответить на многие вопросы. Вы, Андрей Максимович, звоните прокурору, — попросил Ерошкин. — Время уже к четырем идет… Еще час и не застанем там никого.