И воз тронулся, и колесо перерезало обезьяний хвост.
Обезьяна устроила скандал:
— Отдай хвост! Отдай хвост! А не отдашь хвост — давай нож.
И так она пристала к возчику, что он вытащил из-за пояса нож и сказал:
— Бери, обезьянья рожа, бери, чертовка, только перестань визжать, а то просто голова лопается!
Взяла обезьяна нож и пошла дальше в сильном восторге.
— Я хвост потеряла, а нож отыскала! Там-там, трам-трам! Я шагом веселым отправлюсь в Анголу!
Шла, шла обезьяна, видит — сидит старый негр и плетет корзинки из лиан, а лианы разрывает зубами.
— Здорово, друг! — взревела обезьяна. — Мне просто смотреть на тебя жалко, честное слово! Ну где это видано, чтобы лианы разрывали зубами? Возьми этот нож. Острый!
Негр взял нож, но только стал срезать лиану, как нож сломался пополам. Обезьяна подняла такой дикий визг и крик, что чуть не задохлась:
— Отдай нож, отдай нож, ну хоть половинку! А не отдашь половинку — давай корзинку!
Бедняга негр, совершенно одурев от этого визга, в конце концов дал этой нахалке обезьяне старую корзинку.
Обезьяна пошла дальше в сильном восторге, напевая себе под нос:
— Я хвост потеряла, а нож отыскала, за его половинку мне дали корзинку. Там-там, трам-трам! Я шагом веселым отправлюсь в Анголу.
Шла, шла обезьяна, видит — стоит печь и женщина вытаскивает из печи горячие хлебы и кладет прямо в подол юбки.
— Ну и ну, дорогая сеньора! — сказала обезьяна. — Где ж это видано, чтоб хлеб клали в подол? Возьмите лучше эту корзинку.
Женщина взяла корзинку, но, когда начала бросать в нее хлебы, дно у корзинки порвалось. Обезьяна начала орать так, что чуть не задохлась:
— Отдай корзинку, отдай корзинку! Достань хоть с неба или дай хлеба!
И так она орала, что у женщины голова закружилась, и она дала обезьяне хлебец. Тут обезьяна стала скакать от радости, напевая себе под нос:
— Я хвост потеряла, а нож отыскала, за его половинку мне дали корзинку, корзинку порвали и хлебца мне дали. Там-там, трам-трам! Я шагом веселым отправлюсь в Анголу.
И обезьяна пошла дальше в сильном восторге, жуя хлеб.
— Куда она отправилась? — спросила Эмилия. — В Анголу?
И воз тронулся, и колесо перерезало обезьяний хвост.
Обезьяна устроила скандал:
— Отдай хвост! Отдай хвост! А не отдашь хвост — давай нож.
И так она пристала к возчику, что он вытащил из-за пояса нож и сказал:
— Бери, обезьянья рожа, бери, чертовка, только перестань визжать, а то просто голова лопается!
Взяла обезьяна нож и пошла дальше в сильном восторге.
— Я хвост потеряла, а нож отыскала! Там-там, трам-трам! Я шагом веселым отправлюсь в Анголу!
Шла, шла обезьяна, видит — сидит старый негр и плетет корзинки из лиан, а лианы разрывает зубами.
— Здорово, друг! — взревела обезьяна. — Мне просто смотреть на тебя жалко, честное слово! Ну где это видано, чтобы лианы разрывали зубами? Возьми этот нож. Острый!
Негр взял нож, но только стал срезать лиану, как нож сломался пополам. Обезьяна подняла такой дикий визг и крик, что чуть не задохлась:
— Отдай нож, отдай нож, ну хоть половинку! А не отдашь половинку — давай корзинку!
Бедняга негр, совершенно одурев от этого визга, в конце концов дал этой нахалке обезьяне старую корзинку.
Обезьяна пошла дальше в сильном восторге, напевая себе под нос:
— Я хвост потеряла, а нож отыскала, за его половинку мне дали корзинку. Там-там, трам-трам! Я шагом веселым отправлюсь в Анголу.
Шла, шла обезьяна, видит — стоит печь и женщина вытаскивает из печи горячие хлебы и кладет прямо в подол юбки.
— Ну и ну, дорогая сеньора! — сказала обезьяна. — Где ж это видано, чтоб хлеб клали в подол? Возьмите лучше эту корзинку.
Женщина взяла корзинку, но, когда начала бросать в нее хлебы, дно у корзинки порвалось. Обезьяна начала орать так, что чуть не задохлась:
— Отдай корзинку, отдай корзинку! Достань хоть с неба или дай хлеба!
И так она орала, что у женщины голова закружилась, и она дала обезьяне хлебец. Тут обезьяна стала скакать от радости, напевая себе под нос:
— Я хвост потеряла, а нож отыскала, за его половинку мне дали корзинку, корзинку порвали и хлебца мне дали. Там-там, трам-трам! Я шагом веселым отправлюсь в Анголу.
И обезьяна пошла дальше в сильном восторге, жуя хлеб.
— Куда она отправилась? — спросила Эмилия. — В Анголу?