— А вот это уже интересно, — сказал Владимирцев.
— Что интересно?
— Выкарабкаться. — И, набычившись, убежденно добавил: — Выкарабкаюсь!
Степану Александровичу это понравилось, но он все-таки предупредил:
— Только не вздумайте потом сожалеть.
— Ну если и ткнусь разок мордой в стенку — тоже урок будет.
— Учти, что обратно не возьму, — пригрозил Аркадий Борисович.
— Возьмет, куда он денется? — обнадежил Порошин. — Так что давай, Витька, дерзай! Покоряй вершины. Но знай, что добраться до них не так-то легко, могут и на полпути спихнуть. Зависти опасайся — вот чего!
Заворонский удивленно посмотрел на Порошина: так поразительно совпали их мысли о вершинах. «А скорее — опыт, горький опыт…» Видимо, у Порошина этот опыт был, возможно, он и привел его в Верхнеозерский театр.
Когда Владимирцев ушел, Светозаров сказал:
— А все-таки ты, Степан Александрович, за ним пригляди, очень уж он горячий, как бы и в самом деле не разбился о стенку.
— Да уж пригляжу, — пообещал Заворонский и чуть не проговорился насчет главной роли в пьесе Половникова, но вовремя удержал себя. Пусть и для них это будет сюрпризом.
— И вот что еще: я представляю Владимирцева к званию заслуженного артиста республики, — сообщил Аркадий Борисович.
— Вот это правильно! — одобрил Порошин.
— Что же, по-моему, он этого заслуживает, — поддержал и Степан Александрович.
— Так вот есть смысл подождать, пока ему присвоят это звание. И ему будет лучше, и тебе легче: все-таки перетащишь в свой театр не просто «варяга», а заслуженного.
— Согласен.
На другой день Аркадий Борисович вручил Заворонскому два представления: на Владимирцева и на Порошина.
— Если и ты замолвишь словечко, это значительно ускорит дело.
— Замолвлю. Искренне.
На обратном пути Степан Александрович завез оба представления в областное управление культуры. Там ни на кого не пришлось нажимать, оба актера были единодушно поддержаны, слава о них шла поистине добрая. О том, что Владимирцева переманили в столичный театр, Заворонский, разумеется, пока не сообщил, отчего опять испытал легкие угрызения совести.
Наверное, не бывает актеров, которые не мечтали бы о славе. У Виктора Владимирцева тоже были далеко идущие честолюбивые мечты, и все-таки предложение Заворонского оказалось столь неожиданным, что Виктор сначала расценил его как розыгрыш, оттого и вел себя в разговоре со знаменитым режиссером столь дерзко. Чего стоило одно его самоуверенное заявление «выкарабкаюсь»!
— А вот это уже интересно, — сказал Владимирцев.
— Что интересно?
— Выкарабкаться. — И, набычившись, убежденно добавил: — Выкарабкаюсь!
Степану Александровичу это понравилось, но он все-таки предупредил:
— Только не вздумайте потом сожалеть.
— Ну если и ткнусь разок мордой в стенку — тоже урок будет.
— Учти, что обратно не возьму, — пригрозил Аркадий Борисович.
— Возьмет, куда он денется? — обнадежил Порошин. — Так что давай, Витька, дерзай! Покоряй вершины. Но знай, что добраться до них не так-то легко, могут и на полпути спихнуть. Зависти опасайся — вот чего!
Заворонский удивленно посмотрел на Порошина: так поразительно совпали их мысли о вершинах. «А скорее — опыт, горький опыт…» Видимо, у Порошина этот опыт был, возможно, он и привел его в Верхнеозерский театр.
Когда Владимирцев ушел, Светозаров сказал:
— А все-таки ты, Степан Александрович, за ним пригляди, очень уж он горячий, как бы и в самом деле не разбился о стенку.
— Да уж пригляжу, — пообещал Заворонский и чуть не проговорился насчет главной роли в пьесе Половникова, но вовремя удержал себя. Пусть и для них это будет сюрпризом.
— И вот что еще: я представляю Владимирцева к званию заслуженного артиста республики, — сообщил Аркадий Борисович.
— Вот это правильно! — одобрил Порошин.
— Что же, по-моему, он этого заслуживает, — поддержал и Степан Александрович.
— Так вот есть смысл подождать, пока ему присвоят это звание. И ему будет лучше, и тебе легче: все-таки перетащишь в свой театр не просто «варяга», а заслуженного.
— Согласен.
На другой день Аркадий Борисович вручил Заворонскому два представления: на Владимирцева и на Порошина.
— Если и ты замолвишь словечко, это значительно ускорит дело.
— Замолвлю. Искренне.
На обратном пути Степан Александрович завез оба представления в областное управление культуры. Там ни на кого не пришлось нажимать, оба актера были единодушно поддержаны, слава о них шла поистине добрая. О том, что Владимирцева переманили в столичный театр, Заворонский, разумеется, пока не сообщил, отчего опять испытал легкие угрызения совести.
Наверное, не бывает актеров, которые не мечтали бы о славе. У Виктора Владимирцева тоже были далеко идущие честолюбивые мечты, и все-таки предложение Заворонского оказалось столь неожиданным, что Виктор сначала расценил его как розыгрыш, оттого и вел себя в разговоре со знаменитым режиссером столь дерзко. Чего стоило одно его самоуверенное заявление «выкарабкаюсь»!