– Но куда ты идёшь?
– Похоже, что это дорога в Дальние Омшары.
– Тебе трудно? – спросила Катя.
– Очень быстро темнеет. И сокол улетел от меня.
– Отчего ты вздрогнул?
– Это сова сорвалась с моего плеча. Вот она летит впереди и указывает дорогу.
Потом он долго молчал.
– Ты меня слышишь? – спросила Катя.
– Да, слышу.
– Как у тебя там?
– Совсем стемнело. Но сова ещё летит впереди меня.
Алексей Возможный похоронен на тихом сельском погосте в двух километрах от села Ямщикова (ныне Возможное). Катя пережила его на две недели. Их могилы расположены рядом, под общей плитой из местного серого песчаника. На плите выбито изображение крыльев, а под крыльями стихотворение здешнего провинциального поэта:
Возле могилы, на невысоком столбе, сделана кормушка для птиц. Ребята и даже взрослые жители села регулярно пополняют её кормом, и птиц здесь всегда много – в особенности зимой, в пору морозов. Летом на могиле всегда можно видеть венки и букеты лесных цветов.
Первые цветы, сорванные на другой планете и доставленные на Землю, были возложены на могилу А. Возможного и его жены.
Это произошло через семнадцать лет после их смерти, когда вернулась комплексная космическая экспедиция, высадившаяся на Венере и положившая начало исследованию и заселению этой планеты. Выяснилось, что в условиях венерианской природы крылья Возможного являются наиболее верным и безопасным видом индивидуального транспорта.
В настоящее время крылья на Венере стали наиболее распространённым средством передвижения, в связи с чем спрос на них непрерывно увеличивается.
Сегодня я купил новые наручные часы за 27 рублей. Стрелки у них позолоченные, а циферблат модный, рассчитанный на культурных людей: на нем и цифр-то нет, одни черточка. Образованный человек и по черточкам догадается, который час. А на крышке корпуса отчеканено четкими буквами, что часы это не простые, а антиударные и влагонепроницаемые. Я думаю, эти часы долго будут работать.
Только так ли уж мне нужна их долгая работа? Я пенсионер, мне пошел уже шестьдесят четвертый год, а вдобавок я холостяк, и завещать мне эти часы некому. Так что, если меня ударит кондрашка раньше, чем испортятся эти антиударные часы, то их опишут, реализуют через комиссионный магазин, и достанутся они неведомо кому. Ну что ж, покупай их себе на здоровье, неизвестный товарищ! Мне не жалко.
А до этих часов у меня были другие, золотые. Я таскал их на руке с девятнадцати лет – и ничего им не делалось. Много ремешков я сменил, а часы все шли минута в минуту, секунда в секунду, и ни разу я их не носил в починку.
Вы тут сразу же в уме произведете подсчет: 63–19 = 44 – и скажете мне: «Врешь, не может этого быть, чтобы часы шли без ремонта сорок четыре года!» – «А вот шли! – отвечу я. – Не в таком возрасте я, чтобы врать».
Тут вы зададите мне еще один хитрый вопрос: «А что же стало с этими замечательными часами, которые сорок четыре года шли без отдыха и ремонта? Сломались они все-таки?» «Не сломались они, – отвечу я. – Они исчезли». Проснулся я ночью и вижу: часов нет. Ремешок лежит на ночном столике, а часов нет. Только щепотка серой легкой пыли осталась на ремешке. Часов не стало.
Но перед этим я видел сон, который напомнил мне одно таинственное происшествие, случившееся со мной в молодости. И мне стало ясно, почему исчезли мои часы.
– Но куда ты идёшь?
– Похоже, что это дорога в Дальние Омшары.
– Тебе трудно? – спросила Катя.
– Очень быстро темнеет. И сокол улетел от меня.
– Отчего ты вздрогнул?
– Это сова сорвалась с моего плеча. Вот она летит впереди и указывает дорогу.
Потом он долго молчал.
– Ты меня слышишь? – спросила Катя.
– Да, слышу.
– Как у тебя там?
– Совсем стемнело. Но сова ещё летит впереди меня.
Алексей Возможный похоронен на тихом сельском погосте в двух километрах от села Ямщикова (ныне Возможное). Катя пережила его на две недели. Их могилы расположены рядом, под общей плитой из местного серого песчаника. На плите выбито изображение крыльев, а под крыльями стихотворение здешнего провинциального поэта:
Возле могилы, на невысоком столбе, сделана кормушка для птиц. Ребята и даже взрослые жители села регулярно пополняют её кормом, и птиц здесь всегда много – в особенности зимой, в пору морозов. Летом на могиле всегда можно видеть венки и букеты лесных цветов.
Первые цветы, сорванные на другой планете и доставленные на Землю, были возложены на могилу А. Возможного и его жены.
Это произошло через семнадцать лет после их смерти, когда вернулась комплексная космическая экспедиция, высадившаяся на Венере и положившая начало исследованию и заселению этой планеты. Выяснилось, что в условиях венерианской природы крылья Возможного являются наиболее верным и безопасным видом индивидуального транспорта.
В настоящее время крылья на Венере стали наиболее распространённым средством передвижения, в связи с чем спрос на них непрерывно увеличивается.
Сегодня я купил новые наручные часы за 27 рублей. Стрелки у них позолоченные, а циферблат модный, рассчитанный на культурных людей: на нем и цифр-то нет, одни черточка. Образованный человек и по черточкам догадается, который час. А на крышке корпуса отчеканено четкими буквами, что часы это не простые, а антиударные и влагонепроницаемые. Я думаю, эти часы долго будут работать.
Только так ли уж мне нужна их долгая работа? Я пенсионер, мне пошел уже шестьдесят четвертый год, а вдобавок я холостяк, и завещать мне эти часы некому. Так что, если меня ударит кондрашка раньше, чем испортятся эти антиударные часы, то их опишут, реализуют через комиссионный магазин, и достанутся они неведомо кому. Ну что ж, покупай их себе на здоровье, неизвестный товарищ! Мне не жалко.
А до этих часов у меня были другие, золотые. Я таскал их на руке с девятнадцати лет – и ничего им не делалось. Много ремешков я сменил, а часы все шли минута в минуту, секунда в секунду, и ни разу я их не носил в починку.
Вы тут сразу же в уме произведете подсчет: 63–19 = 44 – и скажете мне: «Врешь, не может этого быть, чтобы часы шли без ремонта сорок четыре года!» – «А вот шли! – отвечу я. – Не в таком возрасте я, чтобы врать».
Тут вы зададите мне еще один хитрый вопрос: «А что же стало с этими замечательными часами, которые сорок четыре года шли без отдыха и ремонта? Сломались они все-таки?» «Не сломались они, – отвечу я. – Они исчезли». Проснулся я ночью и вижу: часов нет. Ремешок лежит на ночном столике, а часов нет. Только щепотка серой легкой пыли осталась на ремешке. Часов не стало.
Но перед этим я видел сон, который напомнил мне одно таинственное происшествие, случившееся со мной в молодости. И мне стало ясно, почему исчезли мои часы.