Затем он задержал дыхание, наклонился и потянул застежку.
Раздался звук расстегивающейся молнии.
Я резко увеличилась до прежнего размера и снова стала собой.
Иван охнул. Лиззи завопила.
— Офигеть! — сказал Иван, протянув руку, чтобы потрогать меня.
Лиззи продолжала орать во весь голос.
— Эй! Как у тебя это получилось? — спросил он.
Все мое тело тряслось, пока я рассказывала эту жуткую историю.
Когда я пошла домой, Лиззи все еще вопила.
Несколько дней спустя мы с Лиззи сидели в поле. Я только что закончила тренировку.
— Это было невероятно, Джейн, — говорила Лиззи. — Это твой самый высокий прыжок, который я видела.
Я по-настоящему гордилась собой. Мои прыжки были действительно потрясающими сегодня. Как и вчера, впрочем.
Я перепрыгнула через нее.
Она наклонилась и ласково погладила меня по мягкому белоснежному меху.
— Ты станешь чемпионкой штата по прыжкам в высоту, — сказала она.
Я подергала розовым носиком.
— Ты права, — ответила я. — Принесла мне морковки?
Стоит сказать, что Лиззи снова заглянула в тот загадочный магазин. Те кроличьи тапочки и вправду оказались что надо!
Записаться в интернат — не лучшая идея для отличного времяпровождения. Это и не моя идея вовсе.
Кто это придумал? Мои родичи, разумеется.
Я знал, что пришел мой приговор, когда по почте доставили брошюрку Идеальной школы-интерната.
На ней был слоган: «Зачем что-то еще, когда можно выбрать Идеальную школу?»
«Идеально» — любимое слово моих родителей.
К сожалению, им не повезло со мной, Брайаном О’Коннером, их сыном. Я так далек от идеала. Когда я заправляю постель? Иногда. Когда я принимаю душ? Время от времени. Когда я делаю домашку? Как придется.
Ну а когда я последний раз делал так, как хотели родители? Да никогда.
Не успел я понять, что происходит, как маманя с папаней записали меня на двухнедельный курс. Я их умолял по дороге на вокзал. Я обещал меньше времени проводить перед теликом и за видеоиграми. Я клялся, что перестану дразнить собаку. Я даже дал слово, что больше не буду съедать по три сникерса за обедом.
Но все без толку. Они запихали меня в поезд и сказали ждать Идеальный микроавтобус, когда я сойду на станции Рокридж.
Я нашел свободное место в конце ряда возле парнишки, который, казалось, был так же расстроен, как и я. Он читал что-то до боли знакомое. Это оказалась брошюра Идеальной школы.
— Так, что думаешь об этой школе? — спросил я.
— Думаю, она отстой! — проворчал он и швырнул брошюру на пол. — Идеальная. Тоже мне! Как насчет того, чтобы вместо этой открыть школу для родителей, где будут учить, как быть идеальными?
— Моих бы туда отправить, — согласился я. — Меня Брайан зовут, кстати. Родаки и меня послали в Идеальную школу.
— Я Сиджей. Так за что тебя родители послали туда на обучение? Что ты натворил?
— Да дело больше в том, чего я не натворил, — объяснил я. — Они постоянно твердят, что я не сделал то, забыл сделать это. Блин, стоит мне проснуться на пять минут позже, и первое, что слышу, что не лег спать вовремя и потому не смог проснуться, когда надо!
Мы жаловались на родителей, пока проводник не объявил:
— Станция Рокридж! Рокридж!
Я схватил свою сумку с вещами и последовал за Сиджеем к выходу.
— Ничего хорошего, — пробурчал я.
Спустя полчаса микроавтобус проехал через железные ворота, ведущие в школу.
Водитель остановил машину рядом с ребятами, стоящими в линейке позади таблички «Идеальные выпускники».
Ребята выглядели странно. Их шеренга была ровной до миллиметра. Все одеты в серую форму. Каждый выпускник стоял по струнке и глядел вперед. У каждого в руке серый портфель.
Они стояли смирно и ждали, когда их заберут родители.
«Это что, мои родители хотят, чтобы я превратился вот в это?» — спрашивал я себя. Если это так, держите карман шире.
Водитель открыл дверь микроавтобуса. Рядом с ним стоял мужчина.
— Я директор Идеальной школы-интерната, — объявил незнакомец. — Постройтесь по росту. Самые высокие идут в конец шеренги. Самые низкие — в начало. Вещи оставьте в автобусе. Здесь они вам не понадобятся.