В итоге контрразведка арестовала сотни не знакомых с американским образом жизни британцев. Но попутно задержала и немало диверсантов. По настоянию спецслужб Эйзенхауэр переселился с виллы в Сен-Жермен в версальский Трианон, который превратили в настоящую крепость.
Страх перед диверсантами Скорцени принудил союзников ввести в Париже с 20:00 комендантский час.
Параллельно с этими мерами, не предупредив командующего союзными войсками, американская разведка решила устроить ловушку для Скорцени. Она отыскала в войсках двойника Эйзенхауэра — подполковника Болдуина Смита из Чикаго. Его переодели в генеральскую форму, усадили в хорошо известный в войсках джип командующего и начали катать по Версалю. Обосновался двойник на вилле Сен-Жермен, где настоящего Эйзенхауэра уже и след простыл.
27 декабря Скорцени решил совершить налет на Версаль. Для этого он отобрал группу из двенадцати человек, которые должны были изображать его «конвоиров». Но в последний момент эсэсовцу поступило агентурное сообщение о том, что Эйзенхауэр выехал в Реймс. Скорцени на ходу изменил план спецоперации, решив захватить генеральскую машину в пути следования.
Засаду устроили перед поворотом на Версаль. Когда штабное авто поравнялось со штабелем сложенных у дороги бревен, из-за него внезапно выскочил джип, в котором сидели четверо диверсантов, переодетых в форму американской военной полиции. Они забросали генеральскую машину гранатами. Авто свалилось в кювет и загорелось.
Двойник Эйзенхауэра подполковник Смит и сопровождающие его офицеры погибли.
Но досталось и диверсантам. Часть их уничтожили, а часть пленили. Однако среди погибших и пленных Скорцени не оказалось.
То, как супердиверсанту удалось выскользнуть из кольца англо-американских войск, до сих пор является тайной.
Скорцени вернулся в Берлин. Гитлер наградил его Железным крестом и поблагодарил за усердие. Однако главной наградой для провалившего операцию диверсанта стала жизнь. Он смог ускользнуть не только из вражеского окружения, но и от нацистов. И прожил после войны еще целых тридцать лет.
Отто Скорцени скончался в 1975 году, унеся с собой в могилу немало неразгаданных тайн Третьего рейха.
Историю отношений гитлеровской Германии с остальным миром можно поделить на две части. Первая — это лязг танковых гусениц вермахта, вой пикирующих бомбардировщиков люфтваффе, адский дым крематориев концлагерей, целые Гималаи трупов, кровь, боль и страдания…
Вторая же часть навсегда осталась за кадром стрекочущих кинокамер. В зловещей тишине кабинетов и бункеров скрипели лишь кожаные кресла и перья нацистских вождей. Перед тем как прольются океаны крови, за закрытыми дверями тайных совещаний звучали их голоса. Отсюда тянулись незримые, но крепчайшие нити тайной нацистской дипломатии, опоясавшие весь мир.
Большинство этих тайн так навсегда и осталось тайной. Но предлагаемые две после Второй мировой просочились из архивов спецслужб.
Один из самых интригующих документов Третьего рейха — протокол Хоссбаха — датирован 10 ноября 1937 года. Спустя 8 лет — 24 ноября 1945-го — он стал достоянием общественности: протокол огласили в Нюрнберге, на заседании Международного военного трибунала.
Но позже историки установили — секретное совещание, на котором выступал Гитлер, состоялось 5 ноября 1937 года. На пять дней раньше проставленной в протоколе даты. Почему же время проведения совещания сместили на пять дней? Этот вопрос так и остался тайной. А впрочем, не будем цепляться к крючкам этого исторического документа — поговорим лучше о его «подводных камнях».
5 ноября на секретном совещании в рейхсканцелярии присутствовали: Гитлер, военный министр фельдмаршал фон Бломберг, командующий сухопутными войсками генерал-полковник фон Фрич, командующий ВМФ адмирал Редер, командующий ВВС генерал-полковник Геринг, министр иностранных дел фон Нейрат и ничем особо не примечательный, но исполнительный и педантичный полковник Хоссбах. Последний стенографировал протокол заседания, получивший в качестве кодового названия имя стенографиста.
Открыл совещание вождь нации. Охарактеризовав текущее международное положение и кратко проанализировав расстановку сил, Адольф Гитлер заявил присутствующим, что ранее запланированный им аншлюс Австрии является «делом решенным».
Следующим вопросом на повестке дня были захват и аннексия Чехословакии — оружейной «кузницы» Европы, где производилось стрелковое оружие. А еще эта маленькая страна славилась знаменитым автозаводом «Шкода» и обувными предприятиями Бати, которые поставляли свою продукцию во множество стран мира. Также горы Чехии богаты полезными ископаемыми.
После этого фюрер сделал промежуточный вывод: «Будущее Германии полностью зависит от удовлетворения ее нужды в новых территориях. Но это невозможно без подавления противодействия. И проблема состоит в том, чтобы достичь большого пространства малой ценой».
Далее Гитлер предложил высшим чинам рейха определить сроки и способы применения военной силы. Развивая свою мысль касаемо вышесказанного, он произнес: «Вряд ли я долго проживу. Проблемы жизненного пространства необходимо решить по возможности еще при моей жизни. В случае моей смерти в интересах долгосрочной германской политики я прошу рассматривать это выступление как мою последнюю волю и политическое завещание».
Потом ошарашенные от услышанного вояки приступили к прениям. Геринг поддержал Гитлера и заверил его в поддержке люфтваффе.
Однако не весь генералитет оказался холуями. Настроение фюреру подгадил военный министр фон Бломберг. Старый служака напомнил — в конце июня 1937 года он подготовил для фюрера подробный доклад, в котором говорилось, что в обозримом будущем рейху не грозит нападение с чьей-либо стороны. Западные державы (в первую очередь Британия и Франция) совершенно не склонны к агрессии. Но самое главное — никто из потенциальных противников не готов к длительной войне с применением современной боевой техники. Не готов к новой крупномасштабной бойне и СССР.
Фон Бломберга решительно поддержал его коллега: главком сухопутными войсками генерал-полковник фон Фрич. А вот прожженный дипломат — министр иностранных дел фон Нейрат — занял выжидательную позицию. Впрочем, по его поведению и репликам стало ясно, что Нейрат всецело на стороне военспецов.
Щекотливую ситуацию пытался разрулить Редер. Адмирал начал говорить о необходимости расширения зоны действия ВМФ Германии, строительстве новых надводных кораблей и хорошо зарекомендовавших себя в Первой мировой войне подлодок. По его мнению, без мощного флота (который, в сущности, еще предстояло создать) трудно рассчитывать на господство в океанских просторах. А тем более — противостоять сильному британскому флоту.
Во время выступления военных Гитлер согласно кивал. Но чувствовалось — он думает о чем-то своем. Так оно и было. После совещания фюрер шепнул Герингу, что Фрич и Бломберг ненадежны. И с ними надо что-то решать…
Гитлера уже давно бесило то, что армия и внешняя политика страны находились вне сферы его полного контроля. Но для того чтобы подмять под себя вермахт и МИД, надо было убрать военного министра, заменить главкома сухопутными войсками и назначить нового министра иностранных дел.
Но сместить фон Бломберга без уважительной причины было бы тактически неверно. Такое решение грозило возникновением серьезных проблем с военными. Увидев, как обошелся Гитлер с их министром, они перестанут доверять рейхсканцлеру. А без поддержки армии вожделенная аннексия Чехословакии и аншлюс Австрии были несбыточной мечтой.
И тогда Гитлер призвал на помощь «верного Генриха». Надо сказать, что рейхсфюрер СС понял фюрера с полуслова. Однако у него возник ряд «но» касаемо фон Бломберга.
Гиммлер осторожно напомнил Гитлеру, что в 1934 году в обмен на обеспечение полной поддержки вооруженных сил рейхсканцлер гарантировал фон Бломбергу, что рейхсвер останется единственным государственным органом, имеющим право носить оружие и отвечать за оборону Германии. Кроме того, Гитлер пообещал военному министру, что откажется от права верховного главнокомандования вооруженными силами (хотя такое право рейхсканцлер имел согласно конституции Веймарской республики).
В ответ человек чести фон Бломберг сдержал все свои обещания. Даже поддержал кровавую расправу во время «Ночи длинных ножей» (армия осталась лояльной к нацистам и не вмешалась в политическую резню).
Более того: когда в августе 1934-го умер президент Германии маршал Пауль фон Гинденбург и Гитлер организовал принесение вооруженными силами новой присяги лично фюреру (как вождю национал-социалистического движения), военный министр вновь поддержал решение лидера НСДАП.
Гитлер заверил Гиммлера, что не хочет смерти фон Бломберга, но на данном этапе развития германской нации этот «тупой солдафон» мешает фюреру.
— Я не хочу его смерти, — устало сказал он Гиммлеру, — Бломберг умный и толковый человек, такие еще могут пригодиться. Просто на данном этапе он мне мешает!
В ответ «верный Генрих» клятвенно заверил вождя, что «решит вопрос» с упрямым воякой. При этом имя Гитлера не будет фигурировать в грядущей разборке. Гиммлер прекрасно понимал, что Гитлеру необходимо полностью сосредоточить власть над армией в собственных руках. И то, что фюрер поручил провести операцию по дискредитации военного министра именно рейхсфюреру СС, говорило о высоком доверии со стороны вождя национал-социалистической партии.
И Гиммлер полностью оправдал доверие Гитлера. В тот же день он вызвал в свой кабинет Гейдриха и посвятил его в суть спецзадания. А Гейдрих, в свою очередь, озадачил Мюллера. Ну а начальник гестапо оказался образцом исполнительности. Именно так между строк протокола Хоссбаха нарисовалась скандальная провокация против фон Бломберга.
Большая любовь короля Великобритании Эдуарда VIII к американке Уоллис Симпсон общеизвестна. Ради любимой монарх отрекся от престола, передав его своему младшему брату Георгу, который взошел на трон в середине 1930-х. Но на поверку этот любовный роман является одной из сногсшибательных тайн Третьего рейха.
Однако обо всем по порядку. В бытность Эдуарда английским королем агенты из посольства Германии в Лондоне шифрограммами сообщали Гитлеру о доверительных беседах нацистского посла с британским монархом о политическом устройстве Европы и дальнейших перспективах мировой политики.
Для короля Эдуарда возможный альянс Германии и Британии представлялся не только насущной необходимостью, но и магистральным принципом британской внешней политики.
От полученных данных фюрер пришел в восторг. Только подумать: вечный враг Германии — ненавистная Британия — готова была упасть прямо в руки рейхсканцлера!
Гиммлер получил секретное задание — активизировать работу спецслужб СС на Британских островах. И через агентов влияния вовлечь Эдуарда VIII в тайные переговоры о союзе с Германией.
На заманивание Эдуарда VIII в подготовленную западню были брошены лучшие силы. Но и британская секретная служба «Интеллидженс сервис» тоже не сидела сложа руки. Ведь среди ее важнейших задач было блюсти честь британской короны и королевских особ. А в данном случае дело зашло слишком далеко. Политические симпатии короля Эдуарда VIII абсолютно не устраивали британскую элиту.
Дело попахивало предательством интересов британской нации. Поэтому карьера политически близорукого монарха была практически предрешена. Английская разведка немедленно приступила к совершенно секретной контроперации, о которой знали всего несколько человек. Так что сейчас трудно судить: стало ли появление любовницы — разведенной американки Уоллис Симпсон — подарком судьбы, или же ее ловко «подвели» к королю Эдуарду VIII.
По сей день это так и осталось тайной. Видимо, на то есть серьезные причины. Ведь если выяснится, что в операции против Эдуарда участвовал его брат Георг, унаследовавший престол, может разразиться грандиознейший скандал, который нанесет колоссальный удар по репутации ныне здравствующей династии Виндзоров.
Впрочем, вернемся на 80 лет назад. Когда рядом с королем появилась Уоллис Симпсон, за ней начали активно приглядывать немецкие спецслужбы. Нацисты считали возможность вербовки Симпсон неимоверной удачей (ведь тогда их агент оказывался в одной постели с британским монархом!). Обхаживали любовницу короля и британские спецслужбы — они видели в Симпсон удачный предлог для безболезненного устранения пронемецки настроенного Эдуарда VIII.