И тогда находчивый Плисовский приказал забаррикадировать крепостные ворота старыми французскими танками! А польскую артиллерию по приказу генерала выкатили на прямую наводку. В том числе и зенитки. Для справки — выстрел мощного зенитного орудия, поставленного на прямую наводку, переворачивал легкий немецкий танк «Т-III», словно спичечную коробку.
Станковые пулеметы поляков отрезали пехоту. Они жалили немцев кинжальным огнем из заранее подготовленных и хорошо укрепленных огневых точек.
Отчаянная дуэль горстки храбрых защитников крепости и трех дивизий немцев закончилась лишь с наступлением полной темноты. Поредевшие ряды гитлеровцев отошли на ужин и отдых.
К слову, любопытный эпизод. На начальном этапе Второй мировой вермахт воевал с перерывом на обед, ужин и полноценный сон. Ночные операции были крайне редки. Ведь педантичные немцы относились к ратной работе прежде всего как к работе, полагая, что военный человек — такой же труженик, как и штатский. А значит, кроме рабочего должен иметь и личное время.
Но с рассветом штурмовые группы корпуса Гудериана вновь пошли в атаку. Потом отступили, перегруппировались и снова атаковали. И так каждые час-полтора. При этом каждой атаке предшествовала массированная артподготовка.
В крепости рванули склады боеприпасов и загорелись склады с амуницией. Но поляки держались. И даже контратаковали немцев, отбрасывая автоматчиков вермахта старым проверенным способом — в штыки.
Отчаянно сопротивляясь, польский гарнизон не позволил противнику замкнуть кольцо окружения. И из последних сил продолжал удерживать единственный путь к отступлению — мост через Западный Буг на местечко Тересполь, куда ночью переправляли раненых и вывозили убитых.
Ряды защитников крепости катастрофически редели: к вечеру 15 сентября в строю осталась примерно третья часть защитников и всего 5 пушек.
А на рассвете 16 сентября над Брестской крепостью появились немецкие бомбардировщики, обрушив на головы защитников тонны смертоносных бомб. Одновременно по крепости била немецкая артиллерия. После огневого и авианалетов немецкие танки и пехота пошли на новый штурм.
В итоге два батальона немцев при поддержке танков захватили польские укрепления возле крепостных ворот. И тогда генерал Плисовский повел своих героических бойцов в штыковую атаку.
В ходе этой вылазки генерал был ранен, а его заместитель, полковник Хорак, контужен. Поле боя было усеяно солдатами гарнизона. А немцы продолжали упорно атаковать. Крепость горела, но отважные поляки выстояли и 16 сентября.
С наступлением темноты немцы прекратили огонь. Пользуясь затишьем, Плисовский пригласил на совещание немногих оставшихся в живых офицеров и прямо сказал им, что дальнейшее пребывание в крепости гибельно. И приказал своим подчиненным идти на прорыв. Но не боем, а скрытно.
В ночь с 16 на 17 сентября остатки гарнизона ушли из крепости по мосту на Тересполь. Отдыхавшие в это время немецкие части не обнаружили отступления и продолжали обстрел крепости тяжелой артиллерией. 17 сентября немцы вошли в совершенно пустую цитадель.
Лишь через пять суток в Брест-Литовский вошли части Красной армии. Командовал ими комбриг (генерал-майор) Кривошеин.
В тот же день немцы устроили в честь союзников совместный парад на главной улице города. На почетной трибуне рядом стояли немецкий генерал Гудериан и советский комбриг Кривошеин…
Впрочем, осенью 1939-го гитлеровская Германия и сталинский Советский Союз были скорее заклятыми друзьями, нежели врагами. А при случае неизменно демонстрировали друг другу незыблемость тайного пакта о разделе Польши. Вот лишь один любопытный эпизод: за польскую кампанию несколько германских военных были удостоены советского ордена Красной Звезды, в тогдашнем статуте которого четко прописано, что им награждали за «выдающиеся заслуги по укреплению боевой мощи СССР». А командиры Красной армии, в свою очередь, были награждены Железными крестами…
После парада на импровизированном банкете в приватной беседе генерал Гудериан доверительно сказал Кривошеину, что его корпус понес под Брестом серьезные потери.
Лишь после войны из остававшихся долгое время под грифом секретности немецких документов стало известно — после трех суток непрерывных боев с польским гарнизоном Брестской крепости спецкоманды вермахта подобрали на поле боя несколько сотен убитых солдат и офицеров вермахта. Потери же героических защитников крепости никто так и не подсчитал…
И еще один малоизвестный эпизод. С конца сентября 1939-го и до конца мая 1941-го в ряде польских воеводств, первоначально оккупированных вермахтом, а затем переданных под контроль советских властей, работали специальные немецкие миссии — по эксгумации останков военнослужащих вермахта и отправке их праха в рейх. Работала такая миссия и в Бресте.
Однако в начале июня 1941-го она неожиданно свернула свою деятельность и спешно убыла в Германию. «К чему бы это?» — удивились в штабе Особого Западного округа РККА. И спешно сообщили об этом в Москву.
К сожалению, этой загадки товарищ Сталин вовремя так и не разгадал.
В январе 1945 года стало ясно, что война близится к концу. Большинство бонз Третьего рейха отчетливо понимало, что страна на пороге грандиознейшей катастрофы. Пожалуй, лишь Гитлер продолжал маниакально верить в чудо, которое непременно спасет Германию, поможет ей переломить ход войны.
Хотя на поверку агонизировавший рейх оставался весьма грозным противником. Его вооруженные силы насчитывали более миллиона солдат, множество танков, военных самолетов, надводных кораблей и субмарин. Нацистская Германия располагала отлаженной военной промышленностью, опытными военачальниками, сильными спецслужбами и тайными базами, на которых хранились награбленные по всему миру сокровища.
Одним из мощнейших центров обороны на территории Германии вполне справедливо считалась «вторая столица» страны — центр Восточной Пруссии город Кенигсберг.
Его основали в 1255 году рыцари Тевтонского ордена, стремившиеся расширить свое влияние на Прибалтику, население которой германцы стремились поработить или уничтожить. Первоначально город-крепость служил пограничным форпостом для рыцарей. Но по мере укрепления влияния ордена положение города менялось. В 1466–1525 годах Кенигсберг стал главной резиденцией гофмейстера ордена, а чуть позже превратился в резиденцию прусских герцогов.
В 1544 году здесь открылся один из старейших в Европе университетов. Позднее в Кенигсберге возвели обсерваторию, академию художеств, консерваторию. Именно здесь появился один из первых в Европе зоопарков. В итоге Кенигсберг стал столицей прусских королей, которые построили монументальный замок-крепость, чьи стены хранили и по сей день хранят много секретов и тайн.
Что же касается фюрера, то он решил превратить Кенигсберг в неприступный город. Поэтому гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох получил от него приказ: «Кенигсберг не сдавать!»
Вскоре вокруг Кенигсберга и внутри города возвели три мощнейших оборонительных пояса, которые состояли из сложных фортификационных сооружений.
Первым считался внешний пояс обороны города. Он находился в 6–8 км от Королевского замка. В этот пояс входили линии отрытых в полный профиль траншей, оборудованных укрепленными брустверами, стрелковыми ячейками и пулеметными гнездами. Кроме того, в первую линию обороны входил опоясывавший весь город противотанковый ров, считавшийся непреодолимым для любых бронемашин.
Противотанковый ров усиливали линии надолбов, преграждавших дорогу танкам и другой технике противника, километры противопехотных заграждений из колючей проволоки и минные поля. Но самое главное, что на первой оборонительной линии находилось полтора десятка мощных фортов. Их стены и крыша были настолько надежны, что при прямом попадании тяжелых бомб и крупнокалиберных снарядов кладка фортов даже не давала мелких трещин.
На вооружении гарнизона такого форта стояла артиллерия, огнеметы и крупнокалиберные пулеметы. Эти сооружения имели несколько подземных этажей и развитые подземные коммуникации. Кстати, некоторые современные исследователи Третьего рейха полагают, что сеть этих подземелий сохранилась в целости и сохранности и по сей день.
Вторая линия обороны протянулась по окраинам Кенигсберга. Она также была рассчитана на длительное сопротивление, поэтому состояла из крайне прочных каменных зданий. Их окна закладывали кирпичом, тем самым превращая здание в настоящую крепость. А между домами возводили баррикады и устраивали долговременные огневые точки — глубоко врытые в землю железобетонные колпаки, сообщавшиеся между собой подземными коммуникациями.
Третья линия обороны (так называемый «внутренний пояс») опоясывала центральную часть Кенигсберга и включала в себя различные бастионы, равелины, башни и старинную цитадель. Все эти укрепления также имели многоярусные и разветвленные подземные коммуникации.
В марте Кох доложил Гитлеру, что гарнизон Кенигсберга состоит из 130 000 преданных фюреру бойцов, а потому враг в Кенигсберг не войдет.
Но несмотря на заверения гауляйтера, в замок на Кайзер-Вильгельмштрассе свозили ящики с ценностями, которые придирчиво сортировал лично Кох.
По мнению некоторых историков, весной 1945-го эсэсовцы из окружения Коха связывались с Гиммлером и предупреждали, что вывезти все эти сокровища вряд ли удастся. И рейхсфюрер СС якобы посоветовал им использовать подземелья замка на Кайзер-Вильгельмштрассе.
О таинственных подземельях Кенигсбергского замка и сети подземных ходов под самим городом говорится в средневековых легендах. Но проверить эти предания мало кто отваживался. Хотя в XIX веке некто Ф. Лаарс проводил обследование подземелий Королевского замка и ходов под самим городом. И даже составил об этом подробный отчет, которого, правда, никто из современных историков не видел.
Зато насчет изысканий Лаарса существует несколько версий. По мнению ряда экспертов, в этих записях он якобы упоминал о глубоких и весьма просторных подземных помещениях, расположенных под бывшим Домом Конвента, замковой церковью и рестораном «Блютгерихт» («Страшный суд»). И все эти помещения на момент обследования оказались сухими. Дело в том, что в Кенигсберге исправно действовала уникальная дренажная система, причем не только в городе, но и в ближайшем пригороде.
В самом же дворце прусских королей, неподалеку от старого винного погреба, находилась наклонная шахта, вход в которую располагался в одном из замковых подземелий. Несомненно, это был «первый этаж» подземелий, которые уходили на несколько этажей вниз. Но об остальных этажах Лаарс ничего не сказал.
Почему? Да потому, что, скорее всего, результаты исследований Лаарса засекретили. А век спустя они попали в руки людей Гиммлера. Немало косвенных фактов и ряд зарубежных источников свидетельствуют — кенигсбергские подземелья активно использовались нацистскими спецслужбами. Но что именно они там делали, так и осталось тайной.
Хотя есть и проверенные данные. Рядом с Кенигсбергом находились подземный авиазавод и огромное подземное нефтехранилище. После взятия города советскими войсками они оказались затопленными, а входы в них были завалены камнями.
5 апреля 1945 года войска 3-го Белорусского фронта начали штурм кенигсбергских укреплений. И 9 апреля их защитники вынуждены были капитулировать.
«Подземной войны» в городе и фортах не было. Наоборот: сдаваясь, немцы выскакивали из фортов и укрытий с поднятыми руками.
Почему же немцы так легко сдали капитально обустроенные подземные коммуникации? Потому, что знали — в случае взятия Кенигсберга подземелья будут затоплены.