— Не получается, — сказал Николай Николаевич, когда они пришли назад.
— Получится, — уверенно сказал Александр Герасимович, — должно получиться. Скажи: «Отец».
Федюня молчал.
— Скажи: «Отец!»
Федюня только покачал головой.
Александр Герасимович махнул рукой и опустился в кресло.
— Ладно, — сказал Федюня, — я его буду папашей звать, я так никогда и не звал отца.
— Вот и хорошо, — сказал Александр Герасимович. — Это неважно. Зови его папашей. С завтрашнего дня будете жить вместе на даче в Левашове. Вам обязательно надо пожить вместе. Дача приготовлена.
Дядя Сергей, прощаясь с Федюней, похлопал его по плечу.
— Ничего, — сказал он, — скоро свидимся. Не горюй. Тебе хорошо там будет.
Федюня собрал своё барахлишко, увязал в платок и отправился в путь.
Вместе с Николаем Николаевичем они приехали в маленький домик с высокой крышей. Домик стоял в лесу.
Там и поселились. Николай Николаевич каждое утро ходил с Федюней в лес по грибы. Он был человеком вроде бы добрым. Федюня к нему привык и привязался немножко.
Однажды ушли далеко в лес. Долго бродили. Папаша присел отдохнуть на пенёк, и на траву выскользнул из заднего кармана брюк маленький воронёный браунинг.
— Мало ли какие люди встречаются в лесу, — сказал папаша. — Вот я его и купил. Хочешь, научу и тебя стрелять?
— Ой, хочу! — закричал Федюня.
— Вот сюда, — объяснил Николай Николаевич, — закладывается обойма. Вот здесь надо нажимать. А это предохранитель. Прежде чем стрелять, надо снять предохранитель, сдвинуть его с места. — Потом папаша высыпал все патроны из обоймы. Вынул патрон из ствола и дал револьвер Федюне: — А ну повтори, что надо делать.
Федюня всё повторил в точности. Большим пальцем сдвинул предохранитель. Указательным нажал спусковой крючок. Послышался сухой щелчок.
Утром пошли в лес. Николай Николаевич вынул из кармана револьвер. Сам снял его с предохранителя и дал Федюне:
— А теперь стреляй вон в то дерево.
Федюня зажмурился и бабахнул. Рука дёрнулась.
— Нет, не так, — сказал Николай Николаевич. — Левый глаз закрой, а правый прищурь. Подведи мушку и тогда только стреляй.
Федюня выстрелил и увидел, как отщепилась кора. Потом стрелял ещё.
Лес вокруг был осенний, похожий на поповскую ризу — золотой и синий.
— Папаша, — сказал Федюня, — а я ещё, это, сон видел, тоже про лес и как будто в том лесу ангел весь белый.
— Не видел ты такого сна, — сказал Николай Николаевич и спрятал револьвер в карман. — Не мог ты его видеть. Не должен.
Федюня понурил голову и зашагал домой. Николай Николаевич шёл сзади.
Когда переезжали в город, то везли с собой два старых деревянных чемодана с навесными замочками. Домик на Петербургской стороне, куда они приехали, был небольшой. Рядом стояли высокие мрачные дома. У больших домов дворы — узкие, похожие на колодцы, а у маленького — дворик просторный, уютный. В глубине ещё один дом. Перед ним — деревья.
Хозяйка отворила дверь. Проводила в комнатку, где стояли две железные кровати. Обстановка совсем небогатая, на окнах кисейные, кое-где стянутые ниткой занавески. Вынули из чемоданов вещи. Жестяные кружки, полотенца. Хозяйственное мыло.
Николай Николаевич разложил всё по местам, повесил полотенца через спинки кроватей. Поставил у окна вихлястый стул, подозвал Федюню.
— Вот здесь будем жить, — сказал он. — Но ты дома особенно не сиди. Почаще ходи гулять.
Федюня удивился. Дядька его не пускал гулять, а папаша, наоборот, даже просит.
— Сейчас давай спать, — сказал Николай Николаевич, — время позднее.
Утром Федюня первым делом спросил:
— Так я пойду погуляю?
— Иди, иди, — подтвердил папаша, — я дома посижу.
Федюня вышел. Разгрёб ногой у крыльца жухлые листья, прошёл к скамеечке под деревом. Сел. Хотел вспомнить стихи поэта Башкина, но как-то не получалось. Стал болтать ногами. Поднялся. Обошёл весь двор. Снова сел. За спиной послышались шаги. По двору шла смуглая девочка, а рядом вышагивала высокая тётя с длинными серёжками в ушах. Девочка прошла позади скамейки, остановилась.
— Поздоровайся, — сказала ей тётя.
— Здравствуйте, — сказала девочка.
Федюня молчал. Молчала девочка.
— Здравствуйте, — снова сказала девочка.
— З-здрасте, — отвечал Федюня.
Опять помолчали.
— Вас как зовут? — спросила девочка.