— Мне ни от чего не пришлось отказываться, потому что у меня ничего не было.
— Что? Мой милый, хватит вам притворяться — я уж не говорю ломать комедию, чтобы вас не обидеть.
— Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что ваше христианское одеяние, достойное истинного ученика Христова, может обмануть кого угодно, но только не меня — я знаю, с кем имею честь говорить.
— Так кто же я, сеньор? Скажите, если знаете.
— Что ж, сеньор, давайте начистоту. Вы…
Хозяин Ла-Корехи принял значительный вид и, по-родственному ласково положив руку на плечо гостю, сказал:
— Простите, что раскрываю ваше инкогнито. Передо мной сам преподобный архиепископ армянский, вот уже второй год совершающий паломничество по Европе…
— Я… армянский архиепископ!..
— Вернее сказать… но поймите, мне все известно!.. вернее сказать, патриарх армянской церкви, добровольно признавший верховную власть великого Льва Тринадцатого.
— Умоляю вас, сеньор! Во имя пресвятой богородицы!
— Босой и в рубище, питаясь подаянием, странствуете вы, ваше преподобие, во исполнение обета, данного господу, дабы он принял в великое стадо Христово и вашу паству… Не отрицайте и не упорствуйте — я и так уважаю вашу тайну! Получив на то разрешение, вы исполняете обет, отказавшись на время от всех знаков достоинства и привилегий. И я не первый, кто разгадал вас! Сначала вы объявились в Венгрии, где, по слухам, творили чудеса. Затем вас узнали в Балансе, столице Дофине. Да, да, у меня есть газеты, в которых пишут о знаменитом патриархе, и, надо сказать, по описаниям вы похожи на него как две капли воды… Как только я увидел вас у ворот моего дома, во мне шевельнулось подозрение. И вот наконец я нашел те газеты. Все, все совпадает! Такая большая честь для меня!
— Сеньор, но сеньор… умоляю — выслушайте меня…
Но расходившийся гигант не давал ему и словечка вставить, своим зычным голосом, своей безудержной речью заглушая возражения Назарина.
— Да ведь мы с вами знакомы!.. О, столько лет прожить на Востоке!.. Так что не стоит вашему преподобию разыгрывать передо мной этот благочестивый спектакль. Впрочем, если вы настаиваете, будем без церемоний… Скажу больше: вы — араб…
— Клянусь страстями господними!..
— Чистокровнейший араб. Ваша история известна мне во всех подробностях. Вы родились в том прекрасном краю, где находился когда-то, как говорят, земной рай, там — между Тигром и Евфратом, в той местности, что зовется Аль-Джезира и которую иногда называют Месопотамией.
— Господи Иисусе!
— Я все знаю, все! Ваше арабское имя — Эзроу-Эздра.
— О, пречистая дева!
— Францисканцы — отшельники с Монте-Кармело крестили и воспитали вас и обучили прекрасному испанскому языку, которым вы так великолепно владеете. Потом судьба привела вас в Армению, на гору Арарат… и я там бывал — туда, где пристал некогда Ноев ковчег…
— О, непорочно зачавшая!
— Мне ни от чего не пришлось отказываться, потому что у меня ничего не было.
— Что? Мой милый, хватит вам притворяться — я уж не говорю ломать комедию, чтобы вас не обидеть.
— Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что ваше христианское одеяние, достойное истинного ученика Христова, может обмануть кого угодно, но только не меня — я знаю, с кем имею честь говорить.
— Так кто же я, сеньор? Скажите, если знаете.
— Что ж, сеньор, давайте начистоту. Вы…
Хозяин Ла-Корехи принял значительный вид и, по-родственному ласково положив руку на плечо гостю, сказал:
— Простите, что раскрываю ваше инкогнито. Передо мной сам преподобный архиепископ армянский, вот уже второй год совершающий паломничество по Европе…
— Я… армянский архиепископ!..
— Вернее сказать… но поймите, мне все известно!.. вернее сказать, патриарх армянской церкви, добровольно признавший верховную власть великого Льва Тринадцатого.
— Умоляю вас, сеньор! Во имя пресвятой богородицы!
— Босой и в рубище, питаясь подаянием, странствуете вы, ваше преподобие, во исполнение обета, данного господу, дабы он принял в великое стадо Христово и вашу паству… Не отрицайте и не упорствуйте — я и так уважаю вашу тайну! Получив на то разрешение, вы исполняете обет, отказавшись на время от всех знаков достоинства и привилегий. И я не первый, кто разгадал вас! Сначала вы объявились в Венгрии, где, по слухам, творили чудеса. Затем вас узнали в Балансе, столице Дофине. Да, да, у меня есть газеты, в которых пишут о знаменитом патриархе, и, надо сказать, по описаниям вы похожи на него как две капли воды… Как только я увидел вас у ворот моего дома, во мне шевельнулось подозрение. И вот наконец я нашел те газеты. Все, все совпадает! Такая большая честь для меня!
— Сеньор, но сеньор… умоляю — выслушайте меня…
Но расходившийся гигант не давал ему и словечка вставить, своим зычным голосом, своей безудержной речью заглушая возражения Назарина.
— Да ведь мы с вами знакомы!.. О, столько лет прожить на Востоке!.. Так что не стоит вашему преподобию разыгрывать передо мной этот благочестивый спектакль. Впрочем, если вы настаиваете, будем без церемоний… Скажу больше: вы — араб…
— Клянусь страстями господними!..
— Чистокровнейший араб. Ваша история известна мне во всех подробностях. Вы родились в том прекрасном краю, где находился когда-то, как говорят, земной рай, там — между Тигром и Евфратом, в той местности, что зовется Аль-Джезира и которую иногда называют Месопотамией.
— Господи Иисусе!
— Я все знаю, все! Ваше арабское имя — Эзроу-Эздра.
— О, пречистая дева!
— Францисканцы — отшельники с Монте-Кармело крестили и воспитали вас и обучили прекрасному испанскому языку, которым вы так великолепно владеете. Потом судьба привела вас в Армению, на гору Арарат… и я там бывал — туда, где пристал некогда Ноев ковчег…
— О, непорочно зачавшая!