Как будто я во всем виновата!
— Кх-да вы…! — он хоть слышал о личном пространстве? Дистанции? Недопустимости такого поведения с совершенно посторонними девушками? Да я себя даже в босоногом детстве хватать не разрешала, отбивалась. «Папа, возьми на ручки!» — не про меня.
— Не нужно слов благодарности, прекрасная незнакомка. Твои пироги выше всяческих похвал, так что если хочешь наградить за проявленные доблесть и благородство, пирожкам я всегда рад, — высокопарно произнес, издеваясь.
— А вы не боитесь ночью незнакомую девушку домой провожать? Вдруг я заманю и надругаюсь? Знаете, в наше время далеко не всегда побеждает грубая сила, есть много всяких приспособлений… — бухтела, очень даже удобно устроившись в теплых объятиях.
— Если в использовании этих таинственных приспособлений ты также искусна как в готовке пирожков, то у меня и в самом деле ни одного шанса спастись.
Мое смущенно-недовольное пыхтение и его улыбка, от которой сопение на мгновение прервалось, дыхание перехватило. Слов не осталось, возмущение потонуло в растерянности и… не люблю себе врать. На руках у парня оказалось невероятно удобно и приятно. На месте. На своем месте. Что за ерунда?!
По темным улочкам шли в молчании. Я пребывала в глубоком ступоре и пыталась, без особого успеха, разобраться в собственных ощущениях. Сбоят они, точно какие-то магнитные бури разыгрались.
Незнакомец тоже молчал, о чем его мысли — без понятия. Таких субъектов я в жизни еще не встречала. С одной стороны обезоруживающе простой, открытый, даже наглый, с другой же — железобетонная стена. А может и гранитная. Не прошибешь, не перелезешь и не обойдешь.
В отличие от парня, я не каменная. Из моего положения очень удобно разглядывать крепкую шею, темный от щетины подбородок, четко очерченные, немного обветренные губы. Они притягивали и напрашивались на поцелуй. Как и прохладная щека рядом.
Черт, что бы на это бабуля сказала… Бессовестная и бесстыдная молодежь, вот что.
— Ну и где поцелуй?! Где он, я спрашиваю?! Мне скоро перед заказчиком отчитываться, — возмущался Маньяк.
— Да, я тоже бы не отказался от поцелуя, — поддакнул Трусишка. — Сейчас самое время.
Когда до дома бабули оставалось пройти переулок и арку, я опомнилась.
— Остановите под аркой, пожалуйста, — прозвучало как в маршрутке.
— Донесу до двери.
— Нет, ни в коем случае! Ни к чему, уверяю вас, — произнесла я, слегка паникуя. — Тем более пятый этаж.
— Ничего, — хмыкнул парень, — не надорвусь, — и легко меня подкинул, перехватывая удобнее и крепче.
— Вас не должны увидеть, — серьезно. Это вопрос будущей спокойной жизни.
Мы остановились не дойдя до нужного поворота пары метров. Незнакомец очень хорошо ориентировался в этой части города, в путаных улочках, не поддающимся логике образом переходящих одна в другую.
— Тебя ждут?
— Да! — воскликнула, в надежде, что меня наконец поняли.
— Тот, кому ты пекла пироги?
— Да… — и что это мы вдруг такие сердитые? Он прикрыл глаза и через пару минут молчания произнес:
— Что ж, думаю маленькая встряска пойдет ему на пользу, — несмотря на ровный тон, в словах ощущалась злость и еще более непонятное мне презрение. — Какой подъезд?
Про своего знакомого незнакомца я успела понять две вещи, первое — он любит пироги с мясом, второе — спорить с ним бессмысленно. Упрямый мул. Баран. Два сапога пара с Беллой.
Желает познакомится с бабушкой? Хочет воззвать к ее совести, что скончалась еще в младенческие годы? Фак… то есть, флаг ему в руки! Защищать его я не собираюсь, самой бы выйти с наименьшими потерями из предстоящей схватки.
— Третий!
Мы подошли к дому и уши мои под капюшоном запылали от стыда. Благо, румянец на щеках можно объяснить морозом.
— Пятый этаж, говоришь? — заметил парень, окидывая взглядом двухэтажное здание.
Врать я не люблю и честно стараюсь этого не делать, но жизнь раз за разом заставляет.
Мы упрямы. Поджатые губы, нахмуренные брови, целенаправленные шаги. И кто кого переупрямит? Он меня или я его? Или какая-нибудь третья сторона нас обоих?
Свет фонарей остался за тяжелой дверью. Подъезд старинный, просторный, с высокими потолками и широкими лестницами. Пролеты здесь гораздо длиннее, чем в современных многоэтажках. Ступени низкие и покатые. Мой незнакомец поднимался неспешно и мне совсем не хотелось его торопить. Во первых, прием бабушки обещает быть горячим, во вторых же… обними меня крепче и не отпускай! Именно так, именно эти слова набатом звучат в голове.
— Какая квартира?
— Шестая.
Незнакомец свел брови к переносице и уставился на меня тяжелым взглядом.
— К Вариванне? — и столько неподдельного изумления в голосе.
— Вы знаете бабушку?
— Ты внучка этой ст… арушки?!
До лестничной площадки оставались несколько ступеней. Наш страстный шепот звучал на весь подъезд и отдавался шипящим эхом от каменных стен и потолка.
Меня бережно опустили на ноги, но рук с талии не убрали. Хватка парня не ослабла, что меня изрядно насторожило. Известие о том, в чью квартиру он — добровольно! — направляется, определенно вызвало в бравом спасителе легкую такую панику.
— Это невозможно, внучка… Ты… значит, ждут, — бормочет под нос, потрясенно меня разглядывая. Выискивает похожие черты с Варварой Ивановной? Напрасно, я в папину породу.
— Так вы знакомы с бабулей? — повторила я вопрос. В ответ раздался далеко не радостный смешок.
— Еще как знаком. Она меня уже пол года терроризирует. Никак не отделаться!
Ага! Я-то думала, почему у бабули в последние месяцы спокойно так, тихо, не дергает меня, затихарилась. Действительно, сегодняшний ее вызов первый за долгое время. Теперь ясно, у нее другой объект, она новую пакость готовит. Только вот, какую?