— Да, все-таки я молодец! — по-своему согласился Маньяк.
— А помнишь как мы с тобой познакомились? — нежно улыбнулся гномик.
— Это когда ты на одном задании в трубе застрял и меня тебя вытаскивать направили? Да-а… — хохотнул маньяк, — знатно я тогда пошутил!
— Фу! Ничего у тебя святого не осталось!
— О!
Незнакомец не постеснялся, подобрал ближайший к себе пирожок, понюхал, облизнулся и хитро посмотрел на меня из под бровей.
— С мясом, — уточнила я.
— Ага, мои любимые, — парень подул, убирая снежинки, и откусил половину. — Начинка еще теплая, — прокомментировал с набитым ртом и потянулся за следующим пирожком. А там еще за следующим. И еще за одним. Мне не жалко, бабушке порченый товар все равно не понесешь, но я же здесь не просто так сижу. Я помощи жду. И где же правильный режим питания? Спортсмен, называется!
— Подкрепились, теперь можно и на подвиги, — сказал, прожевав. — Ты в порядке? Травм нет?
Своевременно поинтересовался, однако. Я не стала заострять внимание на том, что его поведение не очень-то геройское. Мне достоверно не известно, какие они, эти неуловимые герои и супермены. Так что будем исходить из имеющегося материала. Он, кстати, материал мой, больше похож на злодея, нежели на спасителя. Не дожидаясь ответа, парень уткнулся в свой телефон. Куда он звонил, осталось для меня тайной, но реплики с этой стороны трубки впечатлили.
— Алек, это я. Пришли группу, тут снова елку повалило. Нет, никто не пострадал. Белла цела. Ага, давай. Я вас ждать не буду, спать пойду.
Подошел и протянул мне руку.
— Нога застряла, — объяснила я свое бездействие.
— А, да. Извини, после смены не соображаю.
Он наклонился и потрепал по макушке овечку. И кто у нас тут Белла?
— Что, девочка, испугалась? — и так нежно это прозвучало, что стало жаль, что обращение не ко мне. Я, между прочим, тоже не слабо испугалась. И тоже девочка. В последний раз «бэ-экнув», освобожденная убежала в ночь через проломленную елкой изгородь.
— Ну вот, упустили! Заблудится ведь в городе, потеряется?
— Белла вернется, не волнуйся. Он переступил на корточках и приблизился. Осторожно взял в ладонь мою свободную ногу и отвел в сторону. В колючих ветках застряла правая ступня, джинсы задрались, да и ботинок вместе с носком немного сползли. Когда теплые пальцы коснулись голой щиколотки, я непроизвольно дернулась. Мягкое как перышко касание, будто не к холодной коже, а к оголенным нервам.
— Тихо ты, — шикнул на меня парень, точно так же как сама я недавно на овцу. — Раздерешь кожу.
В ответ только промычала что-то на манер Беллы и ногу таки поранила. Не сильно, боли я не почувствовала. Но моему спасителю царапина точно не понравилась. Он сжал челюсти и со свистом втянул воздух.
Вытащил многострадальную конечность из веток, приподнял и провел носом до края джинс, глубоко и шумно вдыхая. Щекотно же! Или эти мурашки от ужаса? Я неотрывно наблюдала за склоненной головой, не зная чего ждать. Положение уж слишком нетривиальное, собственные ощущения сбивают с толку и чувства сбоят. Ночь, елка и парень, обнюхивающий мою ногу. Хм, что-то мне не по себе. Вроде бы и страха перед ним не испытываю, но и расслабиться как-то не выходит.
— А пирожки что, уже кончились? Учти, я не вкусная, — решила прибегнуть к помощи юмора.
Парень отпрянул и уставился мне в глаза прямым темным взглядом.
— Ошибаешься… — он встал и поспешно отошел, поднял с лохматой еловой ветви еще один пирожок. — Пирожки еще есть. Два.
— Кушай на здоровье, — дружелюбно поддакнула. Задобрить и подлизаться никогда не лишне. Тем более к спасителю, тем более ночью на безлюдной улице.
Пока незнакомец сосредоточенно жевал, я поднялась и поправила одежду. Сломанный и бесполезный телефон запихнула обратно в карман, проверила, не потеряла ли ключи от дома. Нигде ничего не болело, разве что ладони без перчаток успели замерзнуть. Стоит все же потом как-нибудь принести Белле яблочко, морковь, или что там едят овцы… букетик цветов?… в благодарность. Падать на нее было мягко.
— Спасибо вам! До свидания! — голос мой прозвучал как у прилежной первоклашки, у самой скулы свело от такой писклявости. В ответ промолчали. Лишь перестали жевать и снова беззастенчиво уставились немигающим взглядом. После мгновения неловкой тишины, парень с явным усилием проглотил остатки сдобы и откашлялся.
— Может тебя проводить?
— Ой, нет! Что вы! Спасибо, не надо! — замахала я руками. Не хватало еще, чтобы бабушка его засекла. Он собирался еще что-то добавить, но не успел. Я сделала шаг в сторону и…
— Ты что оленей считаешь?! Она же сейчас так и уйдет! — зашипел Трусишка.
— Отставить панику, не дрейфь!
— Как же так? Вот ведь бестолковые люди, то есть… молодежь. Мы их свели. Условия создали, носом ткнули, так нет..!
— Утихни и учись, пока я жив, Трусишка, — покровительственно сказал Маньяк, похлопав гнома по плечу. — От своего счастья так легко не уйдешь!
Пасс рукой и дело в шляпе.
— Ой! — Трусишка с тревогой посмотрел на самоуверенного товарища. Что-то подсказывало, что учиться ему у Маньяка осталось недолго.
… подвернула ногу. На ровном месте! Здесь же и не скользко совсем.
— Елки-палки!
Я кренилась как та самая злополучная елка, но завалится на бок не дали вовремя подхватившие руки. Вот ей богу, если бы не кристально чистая совесть и нешуточная боль в ноге, сама бы себя заподозрила в дешевых мелодраматических приемах. Настолько неправдоподобно глупо все случившееся. Что за ночь такая? За что мне эти наказания?
— Не так быстро, — невнятно бормочет под нос. — Еще успеешь от меня побегать.
Это что еще за неприличные намеки? Когда я более-менее восстановила равновесие, парень снова приседает на корточки и берет в ладонь мою щиколотку, уверенно задирает штанину.
— Мда, сильный вывих, — определил. — Ступить не сможешь.
— Терпимо, — переоценила я свой болевой порог и еле удержала вскрик, когда встала на обе ноги. Без слов меня подхватили на руки. От неожиданности возмущение застряло в горле, слова протеста вырвались надрывным кашлем.
— Кх-поставь…
— Говори адрес и не рыпайся. Донесу, целее будешь. Неровен час еще себе что-то повредишь.