Мягкий толчок сверху накренил «Софи», затем еще и еще, всё более и более настойчиво, пока не превратился в устойчивую тягу. Она набрала ход, и вдоль бортов зажурчала вода. Джек и его лейтенант переглянулись: все получилось не так уж и плохо, лишь фор-брамсель отнял время, потому что существовала неопределённость, кого следовало считать «новоприбывшими», и относилось ли это к тем шестерым вернувшимся членам команды «Софи», в результате чего на рее возник ожесточенный молчаливый спор, и выборка шкотов оказалась довольно суматошной, но это не было зазорно, и не должно дать повода для насмешек экипажам других военных кораблей в гавани. А ведь были утром моменты, когда все только этого и боялись.
«Софи» расправила крылья, напоминая скорее неторопливого голубя, чем быстрого сокола, но не настолько, чтобы опытный моряк на побережье мог сказать что-то неодобрительное, а что касается простых сухопутных крыс, то они уже столько видели всяких разных прибывающих и отплывающих судов, что проводили их уход с полным безразличием.
— Прошу прощения, сэр, — коснувшись своей шляпы, произнес Стивен Мэтьюрин, обращаясь к морскому офицеру на набережной. — Могу ли я спросить вас, знаете ли вы, где находится корабль, называющийся «Софи»?
— Корабль флота Его Величества, сэр? — отозвался офицер, откозыряв в ответ. — Военный корабль? Но здесь нет корабля с таким названием, но возможно, вы имеете в виду шлюп, сэр? Шлюп «Софи»?
— Вполне возможно, сэр. Никто не может сравниться со мной в незнании морских терминов. Судном, которое я имел в виду, командует капитан Обри.
— Он самый. Это шлюп. Четырнадцатипушечный шлюп. Он находится почти перед вами, сэр. На одной линии с тем маленьким белым домиком на мысу.
— Корабль с треугольными парусами?
— Нет. Это полакр-сетти. Немножко левее и подальше.
— Этот маленький низенький торговец с двумя мачтами?
— Видите ли, — с усмешкой отозвался офицер, — она действительно низковато сидит в воде, но это военный корабль, уверяю вас. И мне кажется, что он собирается отплывать. Да. Вон на марселях выбрали шкоты. Они поднимают рей. Брамсели. В чём дело? А, вот они где. Не очень-то умело проделано, но всё хорошо, что хорошо кончается. «Софи» не из особо шустрых. Смотрите, она набирает ход. Доберется до устья гавани на этом ветре, не трогая брасы.
— Она отплывает?
— Совершенно верно. Она уже делает три узла, может, даже четыре.
— Премного обязан вам, сэр, — ответил Стивен, приподняв шляпу.
— К вашим услугам, сэр, — отозвался офицер, приподняв свою. Он какое-то время смотрел вслед Стивену. «Надо было спросить, всё ли у него в порядке? — подумал офицер. — Но я спохватился слишком поздно. Похоже, теперь он стоит на ногах довольно твердо».
Стивен спустился к набережной, чтобы выяснить, можно ли добраться до «Софи» пешком или же придется нанимать лодку, чтобы выполнить свое обещание прибыть к обеду. Разговор с мистером Флори убедил его, что обещание следует сдержать, а что касается приглашения на борт в роли хирурга, это тоже было довольно серьезно. Очень своевременное приглашение, определённо надо было этим воспользоваться. До чего же любезным, более чем любезным оказался Флори! Он разъяснил ему медицинскую службу на британском военно-морском флоте, познакомил его с мистером Эдвардсом с «Кентавра», который выполнял весьма интересную ампутацию, развеял его сомнения относительно недостаточного чисто хирургического опыта, одолжил ему книгу Блейна о типичных болезнях моряков, а также Libellus de Natura Scorbuti Хульма, «Надежные средства» Линда и «Морскую практику» Норткота и обещал достать как минимум самые нужные инструменты, пока он не получит довольствие и официальный набор. «В госпитале валяются дюжины троакаров, расширителей и ложечек, не говоря уже о пилах и распаторах».
Стивен окончательно убедил себя. Сила чувств, которые он испытал, взглянув на «Софи», её белые паруса и низко сидящий корпус, скользящий по волнам, показала ему, с каким нетерпением он желал перемены мест, новой жизни и более тесного знакомства с другом, который сейчас мчится к карантинному острову и вот-вот за ним исчезнет.
Стивен побрел по городу в странном состоянии ума: за последнее время он перенес столько разочарований, что вряд ли смог бы выдержать еще одно. Хуже того, он опустил руки, перестал сопротивляться. И пока собирался с духом, чтобы прийти в себя, он не заметил, как прошел мимо кофейни Хоселито, откуда послышались голоса:
— Вон он! Окликните его. Бегите, вы его догоните. — В то утро Мэтьюрин не зашел в кофейню: пришлось выбирать между чашкой кофе и оплатой лодки, чтобы добраться на ней до «Софи». Оттого-то и не нашел его здесь мичман, кинувшийся следом за ним.
— Доктор Мэтьюрин? — спросил его юный Моуэтт и опешил, увидев бледный взгляд со змеиной неприязнью в нём. Однако сообщение он передал и с облегчением отметил, что вид у собеседника стал более человечным.
— Весьма любезно с вашей стороны, — сказал Стивен. — Как вы полагаете, сэр, какое время будет удобным?
— Ох, я думаю, где-то часов шесть, сэр, — отозвался Моуэтт.
— Тогда в шесть часов я буду у входа в «Корону», — произнес Стивен. — Премного обязан вам, сэр, что вы потрудились отыскать меня. — Оба раскланялись, и Стивен произнес про себя: «Схожу в госпиталь и предложу свою помощь мистеру Флори. У него пациент со сложным переломом выше локтя, который может потребовать резекции сустава. Великолепно, давненько я не слышал скрип костей под моей пилой», — с предвкушающей улыбкой заключил он.
Мыс Мола находился по левой раковине; порывы ветра, сменявшиеся периодами безветрия, вызванные холмами и долинами извилистого северного берега, больше не тревожили их, а дувшая с северо-востока почти устойчивая трамонтана гнала «Софи» в сторону Италии. Шлюп шел под нижними парусами, марселями с одним рифом и брамселями.
— Приведите её как можно круче к ветру, — сказал Джек. — Сколько она даст узлов, мистер Маршалл? Шесть?
— Сомневаюсь, сэр, что шесть, — отозвался штурман, покачав головой. — Сегодня она чуть менее резва с этим дополнительным весом на носу.
Джек Обри взялся за штурвал, и в эту минуту порыв ветра со стороны острова резко накренил шлюп, послав белые гребни волн вдоль подветренного планширя, и сорвал шляпу с головы Джека, взметнув его соломенные волосы в сторону зюйд-зюйд-веста. Штурман кинулся за шляпой, выхватил её у матроса, который успел поймать её у гамачной сетки и, заботливо вытерев кокарду своим носовым платком, встал сбоку от Джека, держа добычу в обеих руках.
«Старина Содом-Гоморра подлизывается к Златовласке», — прошептал фор-марсовый Джон Лейн своему приятелю Томасу Гроссу. Тот подмигнул и дёрнул головой, но без какого-либо неодобрения. Сцена их заинтересовала, а до её оценки им не было дела. «Надеюсь, он не станет из нас веревки вить. Это все, что я могу сказать, дружище», — отозвался Гросс.
Джек дал судну увалиться под ветер, пока шквал не утих, а затем стал снова приводить его к ветру. Его руки крепко сжимали рукоятки штурвала, так что он вошёл в прямой контакт с живой сущностью «Софи»: вибрация под ладонями, что-то среднее между звуком и потоком, шла прямо от её руля, и он присоединился к её бесчисленным ритмам, скрипу и гулу корпуса и такелажа. Бодрящий свежий ветер овевал левую щеку, и когда он навалился на руль, то «Софи» тотчас отозвалась — гораздо быстрее и более нервно, чем он ожидал. Всё круче и круче к ветру. Все пялились вперёд и вверх. Наконец, несмотря на натянутый как скрипичная струна булинь, фор-брамсель заполоскал, и Джек расслабился.
— Ост-тень-норд, полрумба к норду, — заметил он с удовлетворением. — Держите этот курс, — обратился он к рулевому и отдал приказ, который уже давно ждали и очень ему обрадовались — свистать к обеду.
Обед. А между тем «Софи» шла в крутой бейдевинд на левом галсе в открытое море, где её 12-фунтовые ядра ни в кого не попадут, и где неудачу никто не заметит. Миля за милей струились за ней, а за кормой оставался прямой кильватерный след, уходивший почти на юго-восток. Джек с одобрением смотрел на него из окна каюты: поразительно малый снос под ветер, видно, что судном управляет твердая рука, которая оставляет столь идеальный след на море. Он обедал в одиночестве. Это была спартанская трапеза: варёная козлятина с капустой. Лишь сейчас он понял, что ему не с кем поделиться многочисленными наблюдениями, которые приходили на ум. Формально это был его первый обед в роли капитана. Он едва удержался от того, чтобы пошутить по этому поводу с вестовым (так как у него было слишком хорошее настроение), но успел одёрнуть себя. Этого не следовало делать. «Со временем я привыкну к этому», — утешил он себя и снова с наслаждением уставился на море.
Пушки оказались неудачным приобретением. Даже с половинным зарядом погонное орудие так отскакивало, что после третьего выстрела прибежал тиммерман, такой бледный и возмущённый, что забыл о всякой дисциплине.
— Не стреляйте, сэр! — воскликнул он, прикрывая ладонью запальное отверстие: — Видели бы вы её бедные кницы, и спиркетинг отошёл в пяти разных местах, о Боже, о Боже. — Бедный малый поспешил к рым-болтам брюка: — Вот. Так и знал. Мой шплинт наполовину вошел в этот старый тонкий пояс. Почему же ты не сказал мне, Том? — воскликнул тиммерман, с укором посмотрев на своего помощника.
— Не посмел, — отозвался Том, опустив голову.
— Так не пойдет, сэр, — продолжал тиммерман. — Только не с этими тимберсами, не пойдет. Только не на этой палубе.
Джек почувствовал, как в нем закипает гнев. Он оказался в смешном положении: на переполненном баке с тиммерманом, ползающим около его ног и умоляющим его, показывая на швы. Так с капитаном не разговаривают. Но он не мог сопротивляться искренности Лэмба, особенно потому, что сам втайне соглашался с ним. Сила отдачи, вся эта масса, отскакивающая назад и с силой дёргающая брюк, была слишком велика, чересчур велика для «Софи». Кроме того, здесь действительно не хватало места для работы с двумя 12-фунтовками и их талями, занимающими столько пространства, которого и так мало. Джек был страшно разочарован: ведь 12-фунтовое ядро может попасть в цель с пятисот ярдов, осыпать её дождем смертоносных осколков, снести рей, нанести большой урон. Он стал взвешивать все за и против. А четырехфунтовая пушка с любого расстояния…
— А если бы вы выстрелили еще и из другой пушки, — с отчаянной храбростью продолжал Лэмб, по-прежнему стоявший на четвереньках, — то ваш гость промок бы до нитки, так как швы разошлись бы очень сильно.
Подойдя к своему начальнику, помощник тиммермана Уильям Дживонс прошептал ему так громко, что можно было услышать на топе мачты:
— В шахте фут воды.
Встав на ноги, тиммерман надел шляпу и, козырнув, доложил:
— В льяле фут воды, сэр.
— Очень хорошо, мистер Лэмб, — спокойно ответил Джек. — Мы ее снова откачаем. Мистер Дей, — обратился он к констапелю, который выполз на палубу для стрельбы из 12-фунтовок. (Он бы вылез и из могилы, будь он в ней.) — Мистер Дей, прошу вас, прочистите и принайтовьте орудия. Боцман, людей на кетенс-помпу.
С сожалением похлопав по теплому стволу двенадцатифунтовой пушки, капитан отправился на корму. Вода в льяле не слишком тревожила его: судно быстро неслось вперед, рассекая короткие волны, и набрало бы воды и так. Обри был раздосадован этими орудиями, очень сильно раздосадован, и посмотрел даже с ещё большей ненавистью на грота-рей.
— Вскоре придется убрать брамсели, мистер Диллон, — сказал Джек, поднимая курсовую доску. Он произнес эти слова скорее формальности ради, поскольку прекрасно понимал, где они находятся: руководствуясь чувством, которое развивается в настоящих моряках, он спиной ощущал присутствие темной массы земли за горизонтом, за его правой лопаткой. Они неуклонно шли бейдевинд, и колышки показывали почти равное расстояния между сменой галсов: ост-норд-ост, а затем вест-норд-вест. Галс они меняли пять раз, поворачивая оверштаг («Софи» поворачивала оверштаг не так быстро, как этого ему хотелось), и разочек повернули через фордевинд. Развивали скорость семь узлов. Такого рода расчеты он легко проводил в уме, и как только ему понадобился ответ, он был готов: «Держать этот курс полчаса, а потом лечь на курс в двух румбах от фордевинда. Так мы окажемся дома».
— Теперь неплохо бы убавить парусов, — заметил Джек. — Мы будем держать наш курс в течение получаса. — С этими словами он спустился вниз, рассчитывая сделать что-нибудь с этой огромной кипой бумаг, требовавших его внимания. Помимо складских ведомостей и расписок следовало заняться судовым журналом, который мог рассказать ему что-нибудь о прежней истории судна, а также судовой ролью, которая рассказала бы что-нибудь об экипаже. Он перелистывал страницы: