— Вам, безусловно, так удобно, однако как насчет остальных?
— Кто такие эти остальные?
— Все прочие обитатели Вселенной! — заявил агент, в голосе которого прозвучало раздражение. — Продвигаясь к цели, вы увеличиваете расстояние между точками А и Б и затрудняете тем самым дорогу тому, кто, возможно, пойдет следом.
Я расхохотался.
— Вот именно! Возможно!Понадобятся миллионы кораблей — сотни миллионов, — чтобы произошло заметное расширение континуума. Между прочим, Вселенная и так расширяется…
— И отчего это происходит, по-вашему? — перебил агент. Я на какое-то время утратил дар речи и тупо уставился на экран.
— Что… — Я сглотнул. — Что вы имеете в виду?
КНП осуществлял благородную миссию. Его агенты сновали по галактикам — тем, что видны с Земли, и многим другим, — побуждая близоруких разумных существ вроде нас изменить свои взгляды. Задуматься о будущем. Не портить жизнь грядущим поколениям.
Этим они занимались на протяжении тысячелетий.
— Похоже, к вам не очень-то прислушиваются, верно? — спросил я, кое-как оправившись от изумления.
— К сожалению, да, — мрачно ответил агент. — Вселенная продолжает расширяться. Расстояния между звездами увеличиваются, из-за чего прежние средства передвижения устаревают, а принципы физической геометрии приобретают все большую популярность. Ведь это так удобно! Отказываются в основном древние, умудренные опытом расы. Те, что моложе, как правило, отвергают наши советы.
Я оглядел рубку нашего замечательного корабля, куда набились любопытные — дети, супруги, родственники. Люди в компании с домашними животными, существа из укромного уголка Вселенной, устремившиеся покорять галактики. Судя по словам агента, мы не одиноки в своем стремлении — горячем желании повидать мир, в порыве торговать, колонизировать, покорять. Да просто двигаться!
Выходит, мы — типичные покорители пространств.
— Да, — сочувственно подтвердил я. — Так оно, по всей видимости, обычно и бывает.
Агенты КНП продолжали преследовать наши корабли, взывали к разуму, использовали уговоры и угрозы, убеждая нас остановиться. Однако уговоры не действовали, на голос разума никто не обращал внимания, а угрозы были пустыми, как пространство между звездами.
С тех пор я не раз встречался с агентами КНП. Они поистине вездесущи, весьма настойчивы и крайне редко добиваются успеха. В большинстве случаев их хрупкие, похожие на зонты кораблики попросту не замечают, принимая красный луч на обзорных экранах за очередной выкрутас релятивистского пространства.
Признаться, теперь я смотрю на это немного иначе. Расширение Вселенной, которое мы приписывали Большому Взрыву, в значительной мере вызвано звездными двигателями. Континуум искажается, расстояния увеличиваются, участь грядущих поколений осложняется…
Словом, Вселенная расширяется — каждый год, каждый день, когда кто-либо, озабоченный исключительно собственными нуждами, выходит в космос. В незапамятные времена расстояния были существенно короче и можно было обойтись иными средствами передвижения. Если бы тогда КНП удалось убедить разумных существ… если бы они проявили хотя бы толику здравомыслия… никаких звездных двигателей не было бы и в помине!
С другой стороны, то же самое наверняка скажут про нас в будущем, когда галактики и отдельные звезды отдалятся друг от друга настолько, что станут едва видны, а между ними проляжет созданная нашими стараниями пустота.
Увы! В молодости, когда тебя переполняет желание поскорее увидеть и испробовать все, что можно, с эмоциями справиться нелегко. Вдобавок, все вокруг одержимы той же страстью. Да чего стоят все наши корабли по сравнению с необъятными просторами Вселенной?! И потом, уж если останавливаться, то всем вместе, а не только нам, правильно?
Как ласково мурлычет двигатель! Как здорово мчаться вдоль звездного обруча на предельно возможной скорости!
Сегодня мы почти не смотрим на обзорные экраны и почти не обращаем внимания на этот назойливый красный свет.
Это проверка реальности. Пожалуйста, выполните программное прерывание. Просканируйте этот текст на наличие вложенного кода и проверьте верификатором в «слепом пятне» левого глаза. Если результат окажется отрицательным, продолжайте заниматься, чем занимались: это сообщение не для вас. Можете считать его развлекательной вставкой в журнале. Однако если коды совпадут, просьба приготовиться к постепенному постижению своей истинной сути. Вы запросили сигнал пробуждения в повествовательном стиле. Поэтому вот вам история для облегчения перехода к реальности.
Давным-давно некая могучая раса невыносимо страдала от одиночества. Казалось, Вселенная беременна вероятностями. Логика намекала, что мироздание должно кишеть гостями и голосами из иных миров, однако их не было.
Ответ — молчание — казался тревожным. Наверняка кто-то систематически понижает некий фактор в уравнении разумности. «Возможно, обитаемые планеты редки, — размышляли они, — или жизнь не зарождается столь легко, как нам думается. Или разум есть лишь единичное чудо. Или же некое сито прочесывает космос, отсеивая тех, кто взобрался слишком высоко. Скажем, повторяющаяся схема самоуничтожения раз за разом стирает разумную жизнь. А это подразумевает, что впереди нас может ждать великое испытание, куда более суровое, чем все, с чем мы сталкивались до сих пор».
«А может быть, это испытание уже в прошлом, — отвечали оптимисты, — и затерялось среди множества трагедий, которые мы пережили в нашей яростной юности».
Какая восхитительная дилемма стояла перед ними! Захватывающая драма, метание между надеждой и отчаянием.
Тогда лишь немногие заметили этот конкретный элемент — драму. Она намекала на ужасный исход.
Проложив себе когтями и зубами путь к владычеству над планетой, могучая раса столкнулась с кризисом избыточного потребления. Огромное число этих существ до предела напрягало возможности планеты по поддержанию их жизни. В качестве выхода кое-кто предлагал вернуться к мифическому пасторальному прошлому, но большинство видело спасение в прогрессе. Они приняли щедрые патентные законы, давали молодежи образование, учили ее неуважению к прошлому и пробуждали голод к новизне — а Сеть распространяла каждую инновацию, подстегивая экспоненциальное творчество. Прогресс мог обеспечить им разгон, способный промчать мимо кризиса и доставить в новый Эдем.
Вы уже проснулись? Некоторые никогда не просыпаются. Слишком уж приятен сон в виртуальности, ведь можно расширить ограниченную частичку самого себя до размеров мира-симуляции и блаженно притвориться, будто вы нечто незначительное, а не всеведущий потомок тех могучих людей. Обреченных умереть — и все же благословенных, потому что жили в те недолгие времена драмы, когда были сняты всяческие ограничения с лихорадки открытий и безумно растрачивался самый драгоценный из всех ресурсов — возможное.
Последний из их расы умер в 2174 году, когда не удалось очередное омоложение Робин Чен. После этого на Первом Уровне Реальности не осталось в живых никого из рожденных в двадцатом столетии. Только мы, их дети, с муками влачим жалкое существование в мире, который они нам оставили: безмятежном и покрытом пышной зеленью мире, прозванном нами Пустырем.
Ну, теперь вспомнили? Припоминаете иронию последних слов Робин, похвалявшейся безупречной экосистемой планеты и обществом, свободным от болезней и нищеты — тем, что создали она и ей подобные? Помните стенания Робин, скорбящей о своей приближающейся смерти, и как она называла нас «богами», завидовала нашему бессмертию, нашему мгновенному доступу ко всем знаниям, нашей способности посылать мысли сквозь космические дали. О, избавьте нас от зависти этих могучих смертных, бросивших нас в таком состоянии, завещавших своим потомкам бесконечную скуку. Ведь нам нечем, решительно нечем, абсолютно нечем заняться.
Ваш разум отвергает сигнал к пробуждению. Вы не будете заглядывать в «слепое пятно» в поисках протоколов выхода. Вероятно, вы ждали слишком долго. Возможно, вы для нас потеряны. Такое случается все чаще, ибо столь многие из нас барахтаются в симулированной жизни, испытывая сладостные опасности, возбуждение и даже отчаяние. Многие в качестве пространства своих снов выбирают Переходную Эру — времена той самой драмы. Ту благословенную эру как раз перед тем, когда математики поняли, что все окружающее нас не только может, но и почти обязано быть симуляцией.
Разумеется, теперь-то мы знаем, почему не встретили другие формы разумной жизни. Каждая из них боролась, пока не достигла такого же состояния, и теперь пожинает абсолютное наказание небесного блаженства. Это и есть Великий Фильтр. Возможно, кто-то другой еще найдет фактор, отсутствующий в наших экстраполяциях, и он позволит им двинуться дальше, к новым приключениям — но нам это недоступно.
Вы отказались проснуться? В таком случае, мы больше не станем вас тревожить. Дорогой друг. Возлюбленный. Возвращайтесь в свой сон. Улыбнитесь над этими строками и переверните страницу, чтобы прочитать о новых «открытиях». Двигайтесь дальше с этой драмой, этой избранной вами жизнью. В конце концов, это лишь плод воображения.
Прозвучал ежедневный гонг. Иона удивился бы, если бы его не было.
Как и каждый день, когда был возможен удар, как только утром звенели Старые часы, фермеры, обитатели купола, забирались к стволам-колоннам, скорчившись в ожидании очередного землетрясения — сильных толчков, любого сбивающих с ног и заставляющих содрогаться границы купола. Только иногда ничего не происходило. Часы звенели в полной тишине, в атмосфере жуткой подавленности. Мать Ионы зажгла свечу, надеясь предотвратить несчастье.
Ранней весной толчков не было почти целую неделю. Пять дней подряд без обломков, рушащихся из Верхнего Мира сюда, на дно океана. И два небольших перерыва годом раньше. По-видимому, сегодня снова будет передышка…
Бом-м!
Через некоторое время грохот снова возобновился, выбивая из-под ног Ионы мокрую почву. Он с беспокойством взглянул на границу купола — древней постройки (высотой более двухсот метров) из полупрозрачной вулканической породы. Купол отделял рисовые поля и лес гигантских пиньонов от черной воды снаружи; сейчас он вибрировал неприятным тонким звуком.
Сегодня особенно неприятным, у Ионы даже заныло в зубах.
— Поют, — успокаивающе прокомментировала пожилая женщина, работавшая за соседним закрытым станком. Ее шишковатые пальцы безостановочно летали меж нитей, из которых получалась мягкая ткань. Ее руки не тряслись, хотя растущие неподалеку пиньоны дрожали гораздо сильнее, чем обычно.
— Прости, бабушка. — Иона прислонился к ближайшему пучку лиан, свисавших с купола убежища, где качались светящиеся листья, дающие свет поселению. — Кто поет?
— Стены, глупый мальчишка. Стены купола. Грохот начинается точно в срок, точь-в-точь как Старые часы звонят. Хотя каждый год приходится основное колесо укорачивать, отнимать тринадцать секунд от дня. Толчки всегда приходили с одного направления, ориентироваться можно! И купол пел для нас…