- Все на луг! - неожиданно скомандовал Хома. - Сейчас тако-о-е будет!
Чем хорош Хома, что ничего зазря не обещает. Он всегда обещает даже меньше того, что будет. Все повалили наружу.
- Ты про салют говорил? - шепнул Хома на ухо другу.
- Говорил… - шмыгнул носом Суслик.
- Тогда вон туда отойди, - приказал Хома. - Оттуда виднее.
Отошёл несмело Суслик.
И ведь что за совпадение! Там, рядом, в густом бурьяне Лиса пряталась. В засаде сидела. Прослышала она про день рождения Суслика. И подумала: «Уж кого-нибудь из гостей и сцапаю на радостях!»
Но не думала и не гадала Лиса, что сам Суслик прямо к ней пойдёт. Заново рождённый! Приготовилась она к прыжку. И…
И вдруг - заложил Хома в рогатку горсть искристых угольков. И пальнул вверх!
Так и села Лиса на хвост, глядя на россыпь огней.
- Ура-а! - закричали все. Громче всех кричал изумлённый Суслик.
И тут несколько огоньков, описав дугу, упали на лисью шубу. Как завизжит Лиса:
- Горю! Горю! Горю-ю!
Все остолбенели. Даже салютчик Хома.
- Полыхаю-ю!
Кинулась чертомётом Лиса прочь, с ужасом отряхиваясь на ходу.
- Горю-ю-ю-ю-ю… - долго и очумело затихало вдали.
Да только это не угольки были, а жучки-светлячки. Крупные.
Надолго запомнился всем день рождения. И Суслику. И друзьям. И Лисе!
Такое торжество не часто бывает. Значит, правильно пятое июня выбрали.
И Пушкин не в обиде.
Всем известно, что с улыбкою легче жить. Точнее, прожить. Тот, кто улыбается, всем приятен. Значит, плохого не замышляет. А то и, глядишь, вдруг что-то подарит.
Симпатия возникает. Доверие. И без подарка. Хотя с подарком лучше.
Решил однажды Хома всё время улыбаться. И тебе веселее, и другим.
Улыбка вообще красит всех. Любого страшилу.
- А тебя - тем более, - сияя сказал он Суслику. - Запомни, улыбчивых всегда хорошо принимают. Любую чушь говори - согласятся. И по плечу похлопают. Как своего.
- Верно, - сразу согласился Суслик. - Я в деревне, сам знаешь, иногда телевизор смотрю.
Через окна. С заборов. Там начальника одного - поглавнее Медведя нашего! - часто показывают. Он про всякие ужасы, беды, несчастья болтает, а у самого улыбка шире плеч. Ему за это всё прощают. Можно и я с улыбкой ходить буду? - уставился он на Хому.
- Нет уж. Рад на готовенькое? - рассмеялся Хома. - Я первый придумал!
И стал он всем улыбаться. Всегда и везде. В любом месте. К месту и не к месту. Забежит к Зайцу и весело говорит:
- Слышал? Белка не рассчитала прыжок и свалилась на пришлого Кабана.
Заяц тоже вроде бы улыбнётся. А Хома радужно продолжает:
- Он её чуть не затоптал. Еле спаслась! - И сияет, будто его одарили. Пучком земляники. Большим.
И затем бодро, с новой улыбкой:
- Чего притих? Ты чего-то плохо выглядишь! Заболел, что ли?
- Ничего подобного, - пугается Заяц-тол-стун. - А не то бы я похудел!
- Тогда - пока! - И Хома на прощание опять весело: - Не забудь показаться доктору Дятлу. Главное - здоровье!
И к Ежу теперь заходил Хома со своим непременным смехом.
- Там Медведь, косолапый, чуть под поезд не попал. В рельсах нога застряла. Вот потеха!
А Ёж за сердце схватился. Медведя жалко. Косолапого.
Веселится Хома. Подслеповатого Енота у ручья встретил:
- На Волка не наткнись, дядя. Гляди в оба!
Перепугал до смерти. Весельчак такой!
Надоел его новый, улыбчивый нрав друзьям.