Заседание в Союзе — последнее. Приемная комиссия. Грязновато все как-то.
6/II.
10°. Сумрачно. Читаю «Секретарь обкома»{554}. По-моему, это памфлет на наше советское мещанство. Прогулка. Фильм «Мой дядя»{555}.
Снег. Уф! И тоска же от «Секр[етаря] обкома».
7. [II].
Изредка выглядывает солнце. 4–5° мороза. Гулял и писал для «Вулкана». Окончил чтение «Секретарь обкома». Очень поучительно указывающий на унылый уровень жизни нашего искусства и общества.
8. [II].
У П. Капицы — вечер — ужин. Какой-то груз[инский] академик — чернобровый, с седенькой бородкой, безм[ятежным], но улыб[ающимся] лицом. Рассказ П[етра] Л[еонидовича] о том, как лечат знам[енитого] физика Ландау{556} на столе лаборат[орном].
9. [II].
По всей Москве, сверху донизу толки о болезни Н. С.{557}, чепуха, наверное! Человек в отпуске, ну и болтают. Приглашение прочесть «Дело Эльсберга»{558}, которое будет разбираться на Президиуме. Прочел. Отвратительно. А, обобщая: «Чье дите?».
Голова болит.
10. [II].
Сидел дома и что-то чертил в «Очерки для Индии». Сумрачно. Февраль, особенно вторая половина, обычно солнечная, а тут — нет. Вечером — переполох с дочерью Маши, к ним ездил Кома.
11. [II].
Ездили в Переделкино и собирали подписи к петиции — против закрытия из-за «[нрзб.] Литература». Обедали у Кавериных. Вечер прелестный, но солнца по-прежнему нет.
12. [II].
Я продолжаю календарь погоды. Легкая метель, сумрачно. Заседание Комиссии по увек[овечению] памяти Ауэзова. Комиссия — говорили о гонениях на Мухтара и вот музей в его доме.
13. 14. [II].
Погода все еще сумрачная, шел снег, но недолго. Писал заметки к «Генералиссимусу». Ходили сниматься для Японии и ловили по телефону тщетно Лисичевского, директора «СП», чтобы достать денег.
Унизительно и гнусно!
Отвратительно вдобавок и то, что «СП» ставит на обсуждение Правления новые мои рассказы. Старые можно, а новые — сомнительно. Отвратительно, утомительно, и, если есть у меня талант, подло! Я устал.
15, 16. [II].
Здоровье у Машиной дочки лучше. Я ездил к ним. Буфет Союза писателей. Две толстых подавальщицы. Никого в буфете: я приехал рано.
— Тов. Иванов, Вы человек, знаете, ученый. Хотели посоветоваться.
— Пожалуйста. И всерьез:
— Есть ли на свете колдуньи? Вот у нее «[нрзб.]» 90 лет. И колдует. Слепая. Ходит ночью и руками разводит. А колдунам, известно, трудно умирать… XX век!
17. [II].
Письмо от Федина и книга. Небольшая прогулка. День рождения Тамары, она больна. Подробность — через работницу Марии Ив[ановны] о болезни.
Погода отвратительная. Писал наброски — «Генералиссимус», а вообще слабость.
18. [II].
Просто пролежал целый день, делая заметки к статейке о Федине для «Лит[ературной] газеты»{559}. 0°, погода — мгла, плохо. Тамара в гриппе. Петька выздоровел, бегает. Много разговоров о болезни… Завтра утром заметку о Федине напишу.
19. [II].
Дома. По-прежнему 0°, снежок изредка, мгла. Сидел дома и чертил для «Лит[ературной] газеты» о К. Федине. А в голове опять «Эдесская святыня», ах, если б я мог с нею развязаться! Теперь ее почему-то шарахнуло в сторону православия и прославл[ения] византизма!
20. [II].
Немного погулял. Весь день ясно, редкость. Переписал и отослал статью о Федине с припиской: «Печатать в таком виде или не печатать». Думаю, выберут последнее. А Федин прислал второе письмо с приглашением.
21. 22. [II].
Метель. 7° мороза. Ездил на поезде в Переделкино за книгами. Корректуры из «Лит[ературной] газеты» со статьей о Федине: вычеркнули наиболее важное, но мне кое-что удалось отстоять.
Это, собственно, относится к четвергу, т. к. вчерашний день, среду, я забыл записать, а вчера ходил в аптеку, купил Тамаре лекарство и, вернувшись, делал записи об «Эдесской святыне» и «Светлейшем». Сегодня читал П. Каменского — биографию А. Д. Меншикова. — Лицо!
23. [II].
Сидел дома, читал и писал «Генер[алиссимуса]», приходили из радиоизв[естий] — приветствовать Федина и с защитой «Тарусских страниц»{560} — выгнали со службы гл. редактора и еще кого-то. А что мы можем сделать? Альманах-то невинный. — 5° вечером и 0° днем. Мгла.
24. [II].
«Лит[ературная] газета» с моей статьей. Убогая сенсация. И затем — в театре Вахтангова вечер К. Федина. Цветы, [нрзб.], старика. Уныло и торжественно, как всегда. Вечером — вино и М. Алигер. Стихи Антона.
25. [II].
Серый снег, солнце, гулял. На улицах тает, люди идут скучные, даже пьяных мало. Вечером — опять у Федина в гост[инице] «Украина». Пахнет-таки, весной. Так скучно все и неинтересно, что и записать нечего и не хочется!