1/I.
Прогулка среди дубов и сосен по треснувшему шоссе, среди труб к золотому пляжу.
2/I.
Осмотрел овраг. Прогулка. Начало «Художника»{547}.
3/I.
Прогулка. Вчера был дождь. Сегодня с половины дня солнце. Вечером — кино.
4/I.
Солнце, сильный ветер. Прогулка. Странное облако над морем. Снег идет при бестучном небе. Ветер гонит снег.
5/I.
Холодно. Солнце. Прогулка в Ялту. Встреча с Кавериным.
6/I.
Прогулка на Золотой пляж. Волны. Чувствую себя лучше. Кормил лебедей и — все. Погода по-прежнему солнечная. Покупал газеты на почте и разговаривал со служащими.
7–8/I.
Солнце — первую половину дня; прогулка по Царской тропе: полуразрушенной после Ореанды берег моря. Вечером ударил дождь, который продолжался весь сегодняшний день, да и вечером читал, лежал, купался.
Два вечера смотрели фильм Лукова — «Две жизни». Чепуха. Лис съел красивую венценосную цаплю. Не везет царям!
14/I.
Тоже светло и сухо, и мы тоже у моря. Легкий прибой, на дороге у каменных стен кучи дубовых листьев, сложены лодки, настилы на сваленных бензиновых бочках, груды лежаков, зонтов и всюду на дубах зеленый плющ.
15/I.
Облачно. Но выходит солнце и дождя нет. Много гуляли. Таня и Антон уехали{548}. Павлины сидят на перекладинках у окон.
20/I.
Опять солнечно. Приезжали Каверины, гуляли к морю, уговорились завтра пойти в горы. Вчера мои рассказы об Индии{549} прошли хорошо. Может быть, написать их? Говорили по телефону с Москвой. Там ноль градусов.
21/I.
Опять солнечно, хорошо; ходили в горы: градусов десять тепла. Море неподвижно. Я все что-то записываю погоду, но другое и вместить нельзя. После обеда сидели у моря. Приезжали Каверины. В Москве (телефон) 2° мороза и мокрый снег.
22/I.
По-прежнему солнечно. Приезжали Каверины: лежали на берегу моря и гуляли по парку. Вечером опять кино — омещаненная новелла Цвейга — «Письмо незнакомки». На море штиль.
23/I.
Канун отъезда. Погода все лучше и лучше. Гуляли по берегу моря и после обеда собираемся в Никитский сад. Нарвал зеленых веток для Москвы: идиллия. Пасека. Только что пчелы не летают, — а кое-что и цветет.
24/I.
По-прежнему тепло и солнечно. Утром собрались, погуляли и в три часа дня поехали в Симферополь. Возле вокзала пьяные и «Коммерческий магазин».
25/I.
Поезд. Снега, придорожные деревья в инее, а по дорогам идут люди в валенках. Разговариваем с зоологом Наумовым о Нижней Тунгуске: как он там жил, вел перепись и плавал.
30/I. Москва.
Морозы: около двадцати градусов. Успех двух пьес — «Медеи» и той, где лишь два актера: явление очень многозначительное{550}.
31/I.
Никуда не выходил. Мороз градусов пятнадцать, но солнца нет. Сортировал заметки к «Вулкану», сделанные в Н. Ореанде. Сборник моих рассказов должен быть любопытным. Надо включить туда «Светлейшего»{551}. Послал несколько писем и читал «Золотой горшок» Гофмана, в замечательном переводе Вл. Соловьева. Прошел месяц с кануна Нового года — удивительно тихо, спокойно, приятно. Весь бы год такой!
1/II.
Морозец. Составлял сборник рассказов для «Сов. писателя»{552}. Сделал большую прогулку, купил фисташки и еще какую-то чепуху, искал бумагу — нету! Ее нет по всей стране. И никто особенно не удив[ляется].
2/II.
Отнес в «Сов. писатель» сборник, который буду ждать с нетерпением. Чувствую себя отлично. 10° мороза и изредка солнце: Москва, однако, грязна и скучна. — Исправляю «Вулкан», корректуры «Хмеля» [нрзб.].
3/II.
Записываю поправки к «Вулкану».
4/II.
Читаю «Серапионовы братья»{553}. Читал их [нрзб.] почти двадцать лет назад. Пожалуй, что и скучновато.
5/II.