Через секунду я понял — кого. Толпа расступилась, и Орайя вышвырнула на середину зала какого-то забулдыгу, очевидно, находящегося в бессознательном состоянии. Тем не менее, когда он упал на пол и замер, девушка подлетела к нему и с оттяжкой врезала по рёбрам. Я совершенно чётко услышал хруст. Не повезло мужику — рожа у него больше напоминала кусок свежей вырезки, а тут ещё и пара сломанных рёбер на сладкое.
И, выходит, Орайя не такая безобидная, какой может показаться на первый взгляд — мужик был раза в полтора больше её.
— Ну? — прорычала она, оглядывая толпу. — Есть ещё желающие предложить мне денег за секс?
Желающих не оказалось.
Орайя уставилась на меня. Её глаза горели ненавистью, по-другому и не скажешь.
— Пошли, — буркнула она.
И подойдя к одному из спящих несильно пнула его в бедро.
— Я щас, — промычал Дерек, вскакивая на четвереньки. Впрочем, больше он ничего сделать не смог, так и остался, пошатываясь, стоять на всех четырёх конечностях. Таким пьяным я ещё его не видел.
Мы с Коросом не сговариваясь подхватили Дерека и потащили вслед за Орайей. Зеленоглазая провела нас за барную стойку, пинком распахнула дверь. За дверью оказалась кухня, и запашок там стоял ничуть не лучше, чем в общем зале. Кивнув толстому мужику в заляпанном жиром, кровью и ещё чёрт знает чём фартуке, девушка провела нас через два ряда столов в самый дальний конец помещения. Там-то и была дверь, в которую она постучала.
— Входите, — раздался голос Капитана.
В комнатке со вторым выходом едва помещался стол и две скамьи. Дерека мы бесцеремонно оставили на полу и уселись напротив шефа.
— Ну как, есть хорошие новости? — спросил я. Хотя, если честно больше мне хотелось поинтересоваться, где она вообще выкопала эту тошниловку.
— Это я хотела спросить у вас, — отозвалась Капитан, подвигая ко мне бутылку пива.
Корос рассказал о том, что нам удалось разведать. Выслушав, Кэп кивнула и уставилась на Орайю.
— Разговаривал в основном он, — сухо сказала зеленоглазая, кивая в сторону пьяного убийцы, — но из того, что я слышала, дела у нашей цели и так из рук вон плохо, и жить ему осталось недолго в любом случае. После того как уважаемый Цнех перебежал дорожку табачникам, он охраняет свою персону куда лучше завода. Больше расскажет только Дерек, но суть я передала.
— Выходит… — начал я и замолчал, припадая к бутылке.
И так ясно, что выходит. А пиво, кстати, здесь не в пример лучше чем в «элитном» заведении.
— Да, ты должен пробраться на завод, — медленно проговорила Капитан, буквально сверля меня взглядом. — Это единственный вариант. Снимешь уважаемого Цнеха во время инспекции. Он высовывается из своего поместья только для проверки работы единственного оставшегося у него источника дохода.
Я залпом допил бутылку и, утерев рот ладонью, деланно бодрым голосом спросил:
— Отлично. Когда выдвигаемся? Когда охранник, стрелявший в нас, уснёт?
— Нет, — покачала головой Капитан. — Ты пойдёшь устраиваться на работу завтра утром.
— На работу? — спросил я.
— Да. Ты единственный из всех нас похож на деревенского простофилю, пришедшего в город на поиски работы. К тому же, ты самый тощий.
— Со вторым утверждением я соглашусь, — проворчал я. — А за деревенского простофилю я требую премию в размере второй бутылки вот этого пива.
— Куплю две, — улыбнулась Ивалла.
Рано утром я пошёл устраиваться на работу. Вторую по счёту, на которой мне, скорее всего, придётся кого-то убивать. На этой хотя бы коров и свиней.
И вообще, я не совсем понимал, как меня вот так просто примут на завод, пусть и на такую низкоквалифицированную должность как чернорабочий на консервном заводе. Никаких особых инструкций я не получил — вечером я ничего особо спрашивать не стал, а утром спросить оказалось не у кого, все спали. Единственное, что мне сказали — время, когда я должен был прийти на завод. И я как раз вовремя.
На подходах к заводу я заметил небольшую толпу людей, человек пятнадцать или двадцать. Они стояли чуть поодаль от ворот и будто чего-то ждали. Возможно, это рабочие ждут начала своей смены на проходной?
Рассмотрев ожидающих вблизи, я понял — это никакие не рабочие. У ворот столпилась толпа бродяг и алкашей, причём, некоторые из них и сейчас были в состоянии сильного опьянения. Или владелец завода настолько наплевательски относится к трудовой дисциплине?
Когда до ворот завода оставалось буквально полсотни метров, створки приоткрылись, и на дорогу вышел высокий толстый мужик. Под его брюхом болталась кобура с двумя здоровенными револьверами. Оглядев собравшихся, он смачно сплюнул на землю и проорал:
— Нужны пять человек! Десять кредитов за день, двухразовое питание!
Толпа вяло загалдела и подалась вперёд, но толстяк быстро — очень быстро! — выхватил один из револьверов и рявкнул:
— Стоять! Я выберу рабочих сам!
Соискатели замерли. Я тем временем присоединился к ним и попытался протолкнуться в первые ряды, однако толпа оказалась на удивление сильное сопротивление. Мне в ухо прилетел чей-то локоть, другой ублюдок жёстко наступил мне на ногу.
То ли вонючие грязные тела, зажавшие меня со всех сторон, то ли что-то ещё, но я мгновенно вскипел. Урода, наступившего мне на ногу, я идентифицировал чётко и, толком не осознавая, что делаю, влепил ему подзатыльник, от которого наглеца повалило на стоящего впереди. Замахиваясь, я, конечно же, кого-то зацепил, и ему немедленно захотелось отомстить мне. Или это кто-то другой вцепился мне в волосы.
— А ну, мать вашу, прекратить драку! Ты, пугало лохматое, иди сюда. Да, ты, доходяга. — Дуло револьвера недвусмысленно смотрело мне в лицо.
Всё ещё кипя от ярости, я вышел из мгновенно расступившейся толпы. Толстяк уставился на меня, при этом наведя дуло револьвера мне куда-то в область живота. Учитывая небольшое расстояние, разделяющее нас, он попадёт в меня даже не особо целясь. Но из-за прилива адреналина, вызванного дракой мне было на это плевать.
— Трезвый? — проорал он, едва не обрызгав меня слюной.
— Да.
— Подходишь.
Всё оказалось проще, чем я думал.
За приоткрытыми воротами меня встретил куда более стройный рабочий, я бы даже сказал — измождённый.
— Пошли, — исчезающим голосом проговорил он.
Дшук, так звали тощего, вёл меня мимо невысоких цехов. Рабочие уже были на местах, я слышал их разговоры, чувствовал табачный дым. Животные же наоборот не издавали ни звука. Зато запах… Даже некурящему табачный дух, иногда втискивающийся в смрад дерьма и тухлятины, показался бы амброзией.