Дшук кивнул и отпустил меня.
Я пошёл за своей второй порцией калорий. И этот бульон оказался в разу хуже того, что мне давала Орайя.
На обед давали даже кусок мяса, но я съел его, не заметив. Вообще, плохо помню обед. Да и весь день.
Какие-то бычки упирались, когда их вели на бойню, но большая часть беспрекословно подходила к здоровенному мужику. Он совершенно механически наносил тяжелейший удар кувалдой в лоб, и животное падало замертво. Тушу тащили крюками и подвешивали к столбам головой вниз, вспарывали горло. Кровь бережно собиралась в тазы. Потом туше вспарывали брюхо так, чтобы все кишки выпали кучей. Я собирался их по тазам и куда-то передавал. Потом грузил в тазы внутренние органы. Затем шкуру, хвост и голову. И уже в самом конце те куски, которые привык видеть в магазинах на Земле.
Пахло кровью, дерьмом и потом. Я обливался коровьей кровью и собственным потом. Перекура было всего два, и оба пролетели совершенно незаметно. Впрочем, многие курили прямо на ходу, как тот мужик с кувалдой. Я устал как собака, и когда Дшук попросил меня сбегать за какой-то рабочей в какой-то цех я обрадовался.
В том цеху разделывали птицу. Курица ложится на чурочку — бах! — и у неё нет головы. Шустрая рабочая подхватывает тушку и начинает так быстро её ощипывать, что рябит в глазах…
От мычания, блеяния и кудахтанья я очнулся только пройдя с другими рабочими дом хозяина фабрики. У меня в зубах тлела самокрутка, которую я стрельнул у одного из рабочих — сигареты для них были слишком дороги. От каждой затяжки глаза лезли на лоб, но я курил, потихоньку отходя от рабочего дня.
— В бар? — спросил меня Дшук. — Выпьем.
Выпить я бы не отказался, но куда больше мне хотелось есть, спать и придушить человека, который отправил меня на этот завод.
— Здесь недалеко, — продолжал мой вроде как куратор, — пара кварталов на запад…
— Нет, я пойду спать, — покачал я головой.
— Там недорого…
— Эй, Дшук, а ты был там вчера? — весёлым голосом спросил кто-то из рабочих. — Негли как всегда пытался снять какую-то девку, а она его так отделала, что он даже на работу не вышел.
Ясно что за заведение пользуется популярностью у людей с такими нищенскими зарплатами. Туда я точно не собирался. Капитан сняла в трущобах «штат», и я, распрощавшись с рабочими, пошёл на восток, сжимая в руке две монетки по пять кредитов — весь свой заработок.
Если бы я действительно устроился работать на завод Цнеха единственное, что бы я заработал, это еда. И люди пахали за еду по четырнадцать часов, из которых только полчаса можно потратить на обед.
Штаб находился в одной из землянок. Здесь по крайней мере был только один вход, и никто не мог нас подслушать. В единственной комнате находилось три лежака, стол и полдюжины чурочек вместо стульев. Капитан с Авером сидели на этих чурочках и резались в карты, попивая пиво. На столе меня ждала тарелка с немного остывшей едой. На ужин у меня был кусок варёного мяса, перловка и огромный ломоть хлеба, щедро намазанный маслом.
Я молча сел и принялся жевать, одновременно открывая бутылку с пивом.
— Ну и вонь от тебя, — буркнула Кэп.
Я промолчал, продолжая перемалывать пищу. Сожрав всё, я залпом допил бутылку пива и, открыв вторую, закурил. Пару раз затянувшись я, наконец, рассказал Капитану всё, что успел узнать за этот день.
— Не шмонают на входе, — задумчиво протянул Авер.
— Не представляю, как я пронесу свою винтовку через проходную, — буркнул я. — Занять позицию для стрельбы на крыше какого-нибудь цеха не проблема, но не из пальца же мне стрелять.
Шеф похлопала меня по руке и мягко сказала:
— Всё идёт по плану. Потерпи ещё четыре дня.
Я вяло кивнул. У меня не осталось сил, чтобы думать о каком-то плане. Допив пиво, я стянул с себя вонючую одежду и завалился на один из лежаков.
Четыре дня…
Я заснул, не успев закутаться в одеяло.
Наша диверсия планировалась на субботу — как раз в этот день перед единственным выходным достопочтенный господин Цнех и устраивал инспекцию. В обед один из рабочих, которого я «обязательно узнаю» должен был передать мне отремонтированный Авером револьвер. Я тренировался в стрельбе из него три вечера, и результаты выходили весьма сностными.
Но понимания того, как я буду убивать человека, окружённого кучей охраны, у меня до сих пор не появилось. Складывалось впечатление, будто мне уготована роль камикадзе: убил цель, можешь погибать под пулями охранников. Шеф говорила, будто я всё пойму в последний день. У неё имелся план, который она, очевидно, считала отличным.
Но как оказалось, её плану не суждено сбыться.
Потому что именно в этот день участники профсоюза рабочих пронесли на завод две бомбы, шесть пистолетов и обрез. В колющих, режущих и рубящих приспособлениях на заводе, где убивали и разделывали скот, недостатка не было.
Впрочем, не по плану пошло абсолютно всё.
В общем-то, ничто не предвещало беды. Утро пронеслось без каких-либо знаменательных событий — мне привычно дали лопату и отправили в загон. К этому времени я уже научился чистить его так, чтобы закончить работу ровно к завтраку. Весьма полезный навык, когда не хочешь, чтобы тебя заставили делать ещё что-нибудь. Наработаться за весь я всегда успевал и так.
Единственное, Квиор какое-то время постоял у меня над душой, глядя на то, как я работаю. В этот момент я, конечно, махал лопатой усерднее, чем собирался. Когда он ушёл, появился Дшук и заявил, будто в понедельник со мной, скорее всего, заключат трудовой договор. Обязаны заключить. Но это не точно.
Вот так радость. Будут платить не десять, а пятнадцать кредитов в день, то есть порядка четырёх сотен кредитов в месяц. Кажется, за поломойку Кэп обещала мне три сотни, а работы там было бы не в пример меньше. И еда лучше. И, по-моему, примерно столько мы тогда заплатили за банку говяжьей тушёнки.
Но… мысли о том, чтобы продолжить честно гнуть спину, были. Очевидно, что я не прирождённый убийца, и этот способ заработка до сих пор казался одним из худших.
Я немного нервничал, ожидая передачи пистолета. Нервничал бы на самом деле больше, но тяжёлая работа помогала отвлечься. Прибытие Цнеха ожидалось не ранее обеда. Обычно он инспектировал завод, а потом запирался с приближёнными в одном из помещений и устраивал там пьянку, которая заканчивалась в конце рабочего дня.
Выходило, мне нужно было поймать хозяина завода либо во время инспекции, либо после работы.
Привычная какофония звуков известила о прибытии новой партии животных. Закурив, я побрёл на раздачу.
— Эй, Алекс, — окликнул меня один из знакомых рабочих, — сейчас увидишь ублюдка, на которого мы гнём спины. Хозяина.
— Хозяина? — переспросил я.
— Ну да, говорят, он сегодня прибыл вместе с погонщиками.
— Может, поможет разделывать туши, — мрачно пошутил кто-то, некоторые рассмеялись.
— Может, мы его тушу на тушёнку пустим?
Смеющихся стало больше.