— Ну так, черт возьми, смотри внимательнее. — Лесли был настроен воинственно.
— Дорогой, успокойся, он ведь не нарочно, — вмешалась мать.
Ларри снова взмахнул кнутом и на этот раз сбил ее шляпу.
— От тебя больше неприятностей, чем от собак, — подала голос Марго.
— Поосторожнее, дорогой, — сказала мать, подхватывая шляпу. — Ты можешь кого-нибудь ранить. Ну его, этот кнут.
Но тут экипаж остановился перед входом с надписью «Швейцарский пансион». Дворняги, учуяв, что сейчас они наконец-то посчитаются с этим женоподобным черным песиком, разъезжающим в карете, обступили нас плотным, учащенно дышащим клином. Дверь гостиницы открылась, оттуда вышел старый портье с бакенбардами и бесстрастно уставился на этот уличный бардак. Усмирить и перенести тяжелого Роджера в гостиницу было непростой задачей, и потребовались совместные усилия всей семьи, чтобы с ней справиться. Ларри уже забыл о королевской осанке и даже вошел во вкус. Соскочив на мостовую, он устроил небольшой танец с кнутом, расчищая дорогу от собак, по которой Лесли, Марго, мать и я пронесли вырывающегося ощеренного Роджера. Когда мы ввалились в холл, портье захлопнул за нами дверь и привалился к ней спиной, шевеля усами. Подошедший управляющий разглядывал нас настороженно и одновременно с любопытством. Мать стояла перед ним в съехавшей набок шляпе и с моей банкой с гусеницами в руке.
— Ну вот! — Она довольно улыбнулась, как если бы это был самый обычный визит. — Мы — Дарреллы. Для нас забронированы комнаты, если не ошибаюсь?
— Да, мадам. — Управляющий держался подальше от все еще рычащего Роджера. — На втором этаже… четыре комнаты и балкон.
— Очень мило, — просияла мать. — Тогда, пожалуй, мы пойдем к себе и немного отдохнем перед ланчем.
С поистине королевской грацией она повела все семейство наверх.
Позже мы спустились в просторную мрачноватую столовую с пыльными пальмами в кадках и скособоченными статуэтками. Обслуживал нас все тот же портье с бакенбардами, которому, чтобы превратиться в главного официанта, достаточно было надеть фрак и накрахмаленную манишку, поскрипывавшую, как армия сверчков. Еда была обильная и вкусная, и мы на нее набросились с голодухи. Когда подали кофе, Ларри со вздохом откинулся на спинку стула.
— Кормят сносно, — великодушно похвалил он. — Как тебе, мать, это место?
— Еда, во всяком случае, приличная. — Мать отказалась развивать эту тему.
— Обслуга вроде ничего, — продолжил Ларри. — Управляющий лично передвинул мою кровать поближе к окну.
— Лично я, когда попросил бумаги, помощи от него не дождался, — заметил Лесли.
— Бумаги? — удивилась мать. — Зачем тебе бумага?
— В туалет… она закончилась.
— Ш-ш-ш! — Мать понизила голос. — Пожалуйста, не за столом.
— Ты не обратил внимания. Рядом с унитазом там стоит полная коробочка, — объявила Марго во всеуслышание.
— Марго! — в ужасе воскликнула мать.
— А что такого? Разве ты ее не видела?
Ларри громко хмыкнул.
— Ну так, черт возьми, смотри внимательнее. — Лесли был настроен воинственно.
— Дорогой, успокойся, он ведь не нарочно, — вмешалась мать.
Ларри снова взмахнул кнутом и на этот раз сбил ее шляпу.
— От тебя больше неприятностей, чем от собак, — подала голос Марго.
— Поосторожнее, дорогой, — сказала мать, подхватывая шляпу. — Ты можешь кого-нибудь ранить. Ну его, этот кнут.
Но тут экипаж остановился перед входом с надписью «Швейцарский пансион». Дворняги, учуяв, что сейчас они наконец-то посчитаются с этим женоподобным черным песиком, разъезжающим в карете, обступили нас плотным, учащенно дышащим клином. Дверь гостиницы открылась, оттуда вышел старый портье с бакенбардами и бесстрастно уставился на этот уличный бардак. Усмирить и перенести тяжелого Роджера в гостиницу было непростой задачей, и потребовались совместные усилия всей семьи, чтобы с ней справиться. Ларри уже забыл о королевской осанке и даже вошел во вкус. Соскочив на мостовую, он устроил небольшой танец с кнутом, расчищая дорогу от собак, по которой Лесли, Марго, мать и я пронесли вырывающегося ощеренного Роджера. Когда мы ввалились в холл, портье захлопнул за нами дверь и привалился к ней спиной, шевеля усами. Подошедший управляющий разглядывал нас настороженно и одновременно с любопытством. Мать стояла перед ним в съехавшей набок шляпе и с моей банкой с гусеницами в руке.
— Ну вот! — Она довольно улыбнулась, как если бы это был самый обычный визит. — Мы — Дарреллы. Для нас забронированы комнаты, если не ошибаюсь?
— Да, мадам. — Управляющий держался подальше от все еще рычащего Роджера. — На втором этаже… четыре комнаты и балкон.
— Очень мило, — просияла мать. — Тогда, пожалуй, мы пойдем к себе и немного отдохнем перед ланчем.
С поистине королевской грацией она повела все семейство наверх.
Позже мы спустились в просторную мрачноватую столовую с пыльными пальмами в кадках и скособоченными статуэтками. Обслуживал нас все тот же портье с бакенбардами, которому, чтобы превратиться в главного официанта, достаточно было надеть фрак и накрахмаленную манишку, поскрипывавшую, как армия сверчков. Еда была обильная и вкусная, и мы на нее набросились с голодухи. Когда подали кофе, Ларри со вздохом откинулся на спинку стула.
— Кормят сносно, — великодушно похвалил он. — Как тебе, мать, это место?
— Еда, во всяком случае, приличная. — Мать отказалась развивать эту тему.
— Обслуга вроде ничего, — продолжил Ларри. — Управляющий лично передвинул мою кровать поближе к окну.
— Лично я, когда попросил бумаги, помощи от него не дождался, — заметил Лесли.
— Бумаги? — удивилась мать. — Зачем тебе бумага?
— В туалет… она закончилась.
— Ш-ш-ш! — Мать понизила голос. — Пожалуйста, не за столом.
— Ты не обратил внимания. Рядом с унитазом там стоит полная коробочка, — объявила Марго во всеуслышание.
— Марго! — в ужасе воскликнула мать.
— А что такого? Разве ты ее не видела?
Ларри громко хмыкнул.